СОЛНЕЧНОЕ ЗАТМЕНИЕ

Литовская общественная организация «Мелодия жизни» минувшей весной к Международному дню защиты детей объявила международный литературно-творческий конкурс «Счастливая Планета – Детство!».

«Обзор» продолжает публикацию наиболее интересных работ, присланных в рамках конкурса.

Я рос на Аудею,10. В старой Риге, рядом с развалкой. Развалкой мы называли бывший ювелирный магазин, разбомбленный во время войны. Чья бомба – немецкая или русская – упала на этот магазин, мы не знали. Впрочем, над этим никто не ломал голову. Потому что бомба соорудила нам площадку для игр. Да что там, для игр! Для нашего детства! А без детства и вся остальная жизнь лишается первородного смысла.

Развалка стояла на пустыре. Между Центральным Универмагом и нашим, тогда огромным, пятиэтажным домом со скошенной, в стеклянных квадратиках крышей.

Я еще не ходил в школу, но уже ходил в Центральный Универмаг. За покупками, разумеется, если не ради желания позырить на завезенные по случаю спиннинги или модняцкие часы «Заря» в золотом корпусе.

Меня выгодно было посылать за покупками - в «очередь». Я сноровисто оборачивался туда-сюда. И сдачу приносил до копейки.

Но однажды случилась со мной незавидная история. От того достопамятная, что был я обманут впервые, обманут жестоко, обманут до неведомого прежде желания отомстить.

Я возвращался домой почти что порожняком, без сахара и молока, только с буханкой хлеба. Хлеб был свежеиспеченный. Он пах притягательно, я бы сказал теперь – упоительно, пах, как может пахнуть хлеб лишь в те редкие мгновения, когда его не волокут со склада на склад, а везут прямиком из пекарни в магазин.

На полпути к дому, на пустыре, притертом к развалке, обнаружил я постороннюю личность – старше по возрасту мальчишку лет двенадцати, родом не из нашего двора, где все были в тот момент семилетними, образца 1945 года.

Босой, но в тельнике и клешах, он походил на восклицательный знак, перевернутый узкой своей частью вниз. Было на чем держаться впечатляющей головке-точке, махонькой, стриженной под нулевку, с помятым в драке носом-картошкой. Он стоял там, где не имел права стоять – на нашей территории, подле моего дома на Аудею,10. И – странное дело! – коптил спичками стеклышко, повертывая его и так и сяк.

Зачем он коптил стеклышко, я приблизительно догадывался. Но солнечное затмение, обещанное по радио, он мог увидеть и в другом месте, не на нашей территории. Но куда как непросто прогнать его, если его плечо выше моей макушки. Однако, куда деваться? Выхода нет. Надо его прогонять! Иначе он и подобные ему охламоны поймут – территория не охраняется, и повадятся шастать сюда, грабить нашу развалку, хранительницу скрытых от чужого глаза сокровищ – янтарных бус, крошечного бисера, всякого рода колечек. Все это добро мы выгребали из недр развалки, расчищая щепочкой землю в самых ее потайных прибежищах.

Душу мою промывало сквозняком. В пятки капало масло. Но я все же понес ноги к чужому мальчишке.

• Кто ты такой, что стоишь здесь, когда надо пройти мимо? – сказал я заготовленными заранее словами.

• Кто я такой? – переспросил он, снизойдя до меня взглядом с кислинкой. И усмехнулся:

• Это на моей морде написано.

И впрямь, на морде было написано всё, в особенности на помятом кулаком носу.

• А почему стою здесь? – продолжал наглый захватчик нашей территории. – Это не твоего ума дело. Но все же скажу, по секрету.

Он повертел перед собой закопченное стеклышко, сдунул с него какие-то невидимые пылинки.

• Я, - он ткнул себя зачернелым пальцем, - всю жизнь коптил солнце. Теперь копчу стеклышко. Зачем? А затем, избушка на курьих ножках, чтобы через это закопченное стеклышко посмотреть на то, как закоптил солнце.

• Дурью ты маешься! – вразумительно сказал я.

• Дурью маешься ты! - вспыхнул он и погас. – Нет, чтобы попросить у меня стеклышко, пристаешь как приблудный пес. Лаешь, но не кусаешься.

• Укуси такого!

• И не пробуй! А то стеклышка ни в жизнь тебе не видать!

• На что мне твое стеклышко?

• Чтобы смотреть на солнце.

• На солнце можно смотреть только через два часа, когда будет затмение, - повторил я, что слышал по радио.

• А иначе нельзя? – скрипуче засмеялся мальчишка, гася в пальцах спичку.

• Иначе – ослепнешь!

• Ну и дурья у тебя голова, одуванчик природы. На солнце надо смотреть при солнце, а не при затмении. Погляди, - он протянул мне чумазое стеклышко.

Я взял стеклышко, зажмурил левый глаз и уставился на солнце. Но ничего приятного не приметил. За стеклышком таилась густая темень, и ничего более.

• Глупое твое стеклышко, - сказал я мальчишке. – Ничего в нем не видать.

• Не стеклышко глупое, а ты. Когда держишься одной рукой за хлеб, а второй за стеклышко, никакого волшебства не будет. За такое стеклышко надо держаться двумя руками, чтобы при полном солнце увидеть затмение.

• А хлеб куда девать?

• Дай, подержу, чтобы не украли.

• Ага, доверься такому…

• Как знаешь, одуванчик природы. Дурак на то и дурак, что всю жизнь дурак, даже, если на солнце глядит и не слепнет.

Чтобы не воспринимать себя дураком, я отдал ему «подержать» буханку хлеба. А сам воткнулся в стеклышко: слишком велик был соблазн увидеть сегодня затмение дважды – в срок, предписанный законом, и раньше, по собственному желанию. Пацан оказался прав – стеклышко подарило мне всамделишнее затмение.

Да полно! Солнце ли оно настоящее? И я отвел стеклышко чуть-чуть в сторону, чтобы проверить сомнения. Отвел всего на секунду. И ослеп самым натуральным образом. Мстительным, понял я, было солнце. Мстило мне за неверие.

Незряче я повернулся к мальчишке с помятым носом.

• Что это было? Почему так? Ни солнца, ни света.

Он, будто воды в рот набрал. Молчит.

• Эй, тельняшка! Скажи... Что молчишь?

Молчит. Единственный мой толкователь солнечных затмений, и тот молчит. Будто и на него затмение нашло.

Мое же «затмение» потекло копотью, вылилось в радужную арку, затем рассеялось. И что же? Ни мальчишки. Ни хлеба. То ли он смотал удочки, то ли солнце его поглотило за насмешки да пустые разговоры. Но если солнце, то почему вместе с хлебом моим? Почему вместе с моей румяной корочкой? Той самой, что задаст мне азарта на дикий танец любви ко всему миру.

Я не мог в тот день отомстить мальчишке. Где его искать? В тот день я мог отомстить только солнцу. И я отомстил ему.

В час полного затмения, когда вся Рига 1952 года жила праздником полдневной тьмы и радовалась впервые увиденным пятнам на недоступном человеческому взору Солнце, я даже не вышел во двор. Я лежал на кровати, укрывшись с головой одеялом. И был доволен, что мщу солнцу…

Ефим ГАММЕР

Ефим Аронович Гаммер – член правления международного союза писателей Иерусалима, главный редактор литературного радиожурнала «Вечерний калейдоскоп» – радио «Голос Израиля» - «РЭКА», член редколлегии израильских и российских журналов «Литературный Иерусалим», «ИСРАГЕО», «Приокские зори». Член израильских и международных Союзов писателей, журналистов, художников – обладатель Гран При и 13 медалей международных выставок в США, Франции, Австралии.

В середине девяностых годов, согласно социологическому опросу журнала «Алеф», был признан самым популярным израильским писателем в русскоязычной Америке. В начале 2020-го удостоен международной премии имени Саши Чёрного и назван лучшим автором 2019 года по разделу «Проза» в российском журнале «Сура», по разделу «Художественная публицистика» в российском журнале «Приокские зори», на 6-ом международном поэтическом конкурсе «Россия, перед именем твоим…» удостоен 1 места и стал победителем международного конкурса драматургов, проведенном в Санкт-Петербурге театром «ВелесО».

Кроме того, является старейшим действующим боксером нашей планеты. Вернувшись на ринг в 1998 году в возрасте 53 лет, выступал в боксерских турнирах до 70, тридцать раз подряд стал чемпионом Иерусалима. Занесен во всемирную книгу «КТО ЕСТЬ КТО» – московское издание.

Живет в Иерусалиме. Родился 16 апреля 1945 года в Оренбурге (Россия), закончил отделение журналистики ЛГУ в Риге, автор 28 книг стихов, прозы, очерков, эссе, лауреат ряда международных премий по литературе, журналистике и изобразительному искусству. Среди них – Бунинская, Москва, 2008, «Добрая лира», Санкт-Петербург, 2007, «Золотое перо Руси», золотой знак, Москва, 2005 и золотая медаль на постаменте, 2010, «Левша» имени Н.С. Лескова – 2019, «Бриллиантовый Дюк» – 2018 и 2019, «Петербург. Возрождение мечты, 2003», . В 2012 году стал лауреатом (золотая медаль) 3-го Международного конкурса имени Сергея Михалкова на лучшее художественное произведение для подростков и дипломантом 4-го международного конкурса имени Алексея Толстого. 2015 год – дипломант Германского международного конкурса «Лучшая книга года».