Записки мерзкого старикашки - 9

Продолжение. Начало 2-й части. Части с 1 по 8-ю.  

Wilhelm von Gloeden (1856-1931)

  И в кисее, и в одном банте на всё тело. Прикрытые лишь газетой - и не с речью Хрущева. Пьеретта в панталонах без верха, лишь с ниткой круглых пуговиц по голу телу. То клоунские штаны, с обручем втрое шире талии, что весь стыд видать, то всё обтянуто, да ещё вата подложена для выразительности. А тут «моносись» - обе втиснуты в шапочку телесного цвета, и красный помпон впереди, будто яблочко. Вот два пажа несут впереди «королевы» её груди на двух селёдочницах. Взвод девиц, одетых главным образом в бусы, стоял на коленях перед бородачом, напоминающим Фиделя Кастро, и он совал тот самый моржовый клык кому-то меж грудей. О, да это ж и борода та самая! На следующем они расселись на тумбе, дружно выражая не то блаженство, не то ужас, а Фидель крутил большой маховик в конце тумбы. Вот и «русалка». Без верха. Хвост на фашистке морщился. Совсем голая попалась лишь раз, в «бутерброде» между одетыми. Если двигаться синхронно, 

ничего не откроется.

     Какие-то снимки были отсюда, другие — непонятно. Некоторых по два-три. Сжечь, немедленно сжечь!

     Следующим лежал толстый конверт. Это что, особая мерзость? Она подняла его двумя пальчиками, вытянула фото. На нём был приятный смуглый паренёк, который совал палец в рот рыбке. А пистолетище-то какой! Подожди, это что — в таком возрасте уже такой? Интересно, какой у Мамея...

Весь конверт был набит недорослями-туземцами, часто на фоне пальм. Иногда с такими же чёрными девчонками. Отпечатков было по три, по пять.

Она задумалась, машинально поглаживая фотку. Конечно, она не скажет Мамею, что тут обнаружилось. Но ведь что... Он же приходить перестанет. Без него и тайник не откроется. А часы? Может, показать пару фоток с парнями? Подумаешь, в баню он всяко ходил. Надо придумать, где она их нашла, а про подвал не рассказывать. И припугнуть, что б не болтал. А вот интересно, если б у него был этот «рыбачок», он бы показал его кому-то?

А что дальше, под конвертом? Ещё интереснее?

Ей следовало быть осторожнее.

На дне лежали шедевры коллекции. Они не оставили бы равнодушным и жителя Веймарской Республики. Ей хватило первых четырёх.

Ужас! Скоты! Отродье фашистское! Неужели этой, в маске, в зад павлиньи перья воткнули? Сволочи! В голове зашумело.

На четвёртой парило одно нагое женское тело — без рук, ног, головы, будто их поотрубали за ненадобностью. Просто все иные части, кроме тела, были обмотаны черной марлей, а сзади черная ширма. Снизу в тело нацеливалось жилистое, могучее мужское орудие с небольшую пушечку. Технологически - всего лишь шарнирный кунштюк, управляемый из-за ширмы тростями, как кукла.

Венера Антеевна потеряла сознание.

31

      Мамей проснулся с мыслью — нашла ли тёть Веня что-нибудь? Проглотив завтрак не жуя, примчался к забору и прыгал за ним. Калитка отворилась, появилась хмурая тётя Рая.

-Здрасьте, а тётя Веню?...

-Она на работу не пришла. Случайно не знаешь, почему?

-Не...

-Слушай... Не мог бы сбегать к ней домой? На Зоологическую?

      Далеко Мамей старался не уходить, но Зоологическая... В конце концов, она следующая за Почтовой, на которой стояла школа. Их недавно переселили на 3-й этаж, и в жаркий весенний день он видел с парты слона в зоопарке.

Он понёсся, куда нарисовала тётя Рая.

Зоопарк был гигантским, так с четверть всего города. Его окружала латаная-перелатанная стена, с дырками каждые сто метров; другие части были малоисследованы Homo Sapiens. Студенты, спешащие в Рыбный Институт, сокращали путь через него по тропе мимо белых медведей. Дом одиноко стоял в глухом тупике.

      Он влетел в подъезд, долго звонил. Не открывают. Что делать? Вернулся на улицу и стал подпрыгивать, стараясь заглянуть в окна.

Вышла старушка с белым лохматым псом в шоколадных пятнах:

-Это ты чего здесь творишь??

-Мне в третью квартиру надо, а дверь не открывают. Есть там кто?

-Там четыре семьи. Дети гуляют или на каникулах, взрослые - на работе. А кто нужен-то?

-Венера Антеевна.

-Она на работе.

-Оттуда и послали. Потому что не пришла.

-Странно, - удивилась бабушка. - Подержи-ка.

Она передала поводок и зашла сама. Звонила, стучала.

-Интересно. Её окно сзади. Давай обойдём.

Во дворе она отстегнула пса, который понёсся, цокая когтями по клочкам асфальта, оставшимся от немцев. Издалека ничего не проглядывалось.

-И занавески не задёрнуты, - заметила она. - Лезь на подоконник, посмотри. Я подсажу.

Мамей взобрался, и увидел Венеру:

-Спит. В одёже.

-Стучи по стеклу. Кулаком... Сильнее!