Ослепительно сладкий (4)
Продолжение. Начало -
«Карл Горъ, фотографическiя работы»
Фотостудию ему устроили на стремнине бурного потока. На Брильянтовой улице меж Фундуклиивкой и Баримбасом, в аншлаге двухэтажных лавок, стиснувшихся в давке за презренным металлом. Балкончики лезут на соседей, вывески обертывают их вместе с обильными архитектурными излишествами - «Шныперович», «Абалашка», «Ланадельрей»... А «Гракинаки» и вовсе проткнут рукой кариатиды. Соседом справа была редакция «Вечерний Кориандр», слева - «Малюпсюкин & iнтралигато». Что такое «iнтралигато»?
Через четыре минуты от открытия явились пара посетительниц - фарфоровая куколка в собственном соку под муслиновым соусом и её компаньонка — худощавая, слегка обжаренная, с лорнетом. Обе будили воображение, подобно лангету у голодающего Поволжья.
Он перевернул табличку на «Простите, клиенты».
-День добрэ. Лара Блярер, - куколка протянула верхнюю конечность.
-Карл Гор, - ответил порнограф, припадая. - Я итальянец, фамилия моя без выкрутасов.
-На Брильянтовой все иностранцы, кого ни возьми! - саркастически хмыкнула Блярер.
-Меня вытурили из Италии, - вздохнул Гор. – Честно сказать...
Он вдруг смолк. Дамы приняли стойку, как сеттер на вальдшнепа.
-Бедненький... - молвила компаньонка. - За что это Вас?
-По делу, - отрезал порнограф. – Честно сказать, я и не итальянец.
Обе сочувственно закивали – да мы и не сомневались....
-Просто незаконный сын эрцгерцога Отто Габсбурга.
Блярер как подрубило — она со смехом рухнула в кресло.
-На этой улице все родственники! Малюпсюкин на самом деле - сын Александра второго, а Пидездерко – Франца-Иосифа!
В кресле она сама собой отлилась в позу, которая больно пинает сердечную мышцу самцов от пяти до девяноста пяти.
-Это грязная история, тут нечем гордиться, - поджал губы Гор. - Эрцгерцог Отто, между прочим, умер от сифилиса, а однажды, размахивая саблей, голым ворвался в дамскую комнату!
-Как интересно! Расскажите, расскажите! Как же Вы оказались герцогом?
-Что ж, сами напросились, - проворчал Гор. - Мой отец был офицером, и полки Отто должны были штурмовать Каменец. Это сильная крепость, штурм был самоубийством. Жены офицеров, в отчаянии, решились обратиться к эрцгерцогу, и страшно его рассердили. Он закричал, что если они заплатят своей честью за честь мужей…
-Ага! – Блярер облизнулась.
-В той местности был горячий источник. Дамы лежали на столах для массажа, прикрытые одними полотенцами. Дверь отворилась, и вошел Эрцгерцог! «Я так была уверена, что он выберет не меня! – рассказывала мама. - И вдруг с ужасом чувствую, что полотенце приподнимается. Я зажмурила глаза, сжала зубы, но не произнесла ни звука! Не застонала! Я никак не ожидала, что... что у него… такой …»
-Замечательно, - промычала дама, что грызла лорнет.
-И как, это помогло? – спросила порозовевшая Блярер.
-Кременец сдался после осады, - поклонился Гор.
-А как же это перенёс отец?
-Никак, - беззаботно пожал плечами порнограф. – Он застрелился. Но давайте же фотографироваться. По случаю открытия студии первые десять клиентов – бесплатно.
-Я вообще-то хотела только узнать…
-А придётся фотографироваться, - сурово сказал Гор. – В другой раз будет восемь гривн.
Дама выплюнула лорнет, что бы ахнуть.
-Нет-нет-нет, - отвергла Блярер. - Я не готова. Платье... оно не парадное!
Карл почесал переносицу:
-Можно... и без платья, но как раз за это меня выгнали из Италии…
-Такие фразочки могут взволновать вверенное мне дитя! - возмутилась компаньонка.
-Хорошо, хорошо. В студии имеется десяток фотостендов, где в отверстие надо вставить голову. Рекомендую Леду, соблазняющую лебедя, похищаемого сабинянками...
-А нет «Психеи и Амура»? - поинтересовалась Блярер. - Её зовут Психея Захер.
Дама с лорнетом уточнила - «Захер-Гвинжиль» - и сделала книксен.
-Есть, но там, увы, дырка для Амура, - ответил Карл. - В студии также имеются платья — королева пиратов, суккуба, порочная герцогиня...
-Нет, мне бы снимок для потомков, - сморщила носик Блярер.
Карло воззрился на неё:
-Вы считаете, что в виде суккубы представляете меньше интереса для потомков?
-А кто такая суккуба?
-Это сказочное существо женского полу, перед которым мужчина не в силах устоять.
- Вот новости! Где это такие бедняги, перед которыми мужчина устоит?– Она задумалась.- Хотя да, понимаю. Есть у меня подруга, Эвритания — пожалуй, сук…куба… Суккуба из суккуб, прости Господи. Взбрело ей замуж. Она положила глаз на молодого шмеля, раз, два - является к нему...Полулежит на кушеточке, разговорчики плетёт, все тычиночки распустила...
Блярер показала, как распускают тычинки.
-А шмель на розу не садится! Ну, не может же такого быть, да?
-Очень интересно, - пробормотал Гор, отирая пот. Тычинки неумолимо притягивали взор.
-Вообразите, его маманя в другой комнатке трёх служаночек заперла. Он чувствует, что больше не может — выйдет, будто по делу, бегом в комнатку, сдаст медок — и назад! И так семь раз... СЕМЬ!
Они оч-ч-чаровательно улыбнулись. Хором.
Карл представил, что сейчас думает Адольфина Штаксель, которая находилась над ними и контролировала события через глазок в потолке. Наконец он сказал:
-Ваше платье не перегружено деталями, и, если его сделать чуть небрежней, выйдет прекрасный снимочек. Парадные платья отвлекают от лица. Вы явно способны быть обаятельной, что встречается нечасто. Большинство, как наведёшь объектив, превращаются в дохлую кефаль. Но у нас всё получится! Без всяких Саббатини!
-Саббатини? - не поняла Психея.
-Ой, - Гор прикрыл рот рукой.
-Что значит Саббатини? - Захер упёрлась в него лорнетом.
-Есть такой фотограф… он снимает на открытки. Девицы у него всегда очаровательны.
-Как это ему удаётся?
-Это наши профессиональные секреты. Это непроизносимо, - прошептал Карл.
-Уж начали...
-Ну что, что, - он глянул мрачно. - Неужели не догадаться?
-Недогадливые!
-Что бы придать счастливое выражение даме...
-Да?
-Ручками он работает, ручками!
Над ними что-то грохнулось. Все глянули на потолок.
-Федора проснулась, - отметил он, как нечто, само собой разумеющееся. - Ну, так что будем делать?
Блярер, шумно дыша, погрозила ему пальчиком:
-В платье и без всяких Саббатини.
Тут она задумалась. Улыбнулась. Улыбка становилась всё шире.
И вдруг взорвалась, согнулась от хохота:
— А её - наоборот!!
-Ла…ла…рочка… – в ужасе проблеяла Психея вверенной ея заботам куколке.
Что там случилось, наверху?
-Я за фотографическими пластинками, - сказал Гор и побежал. Свернул, взлетел по лесенке, открыл дверь…
Адольфина Штаксель лежала на полу раздвинув ноги, перед самым шпионским глазком. И пыталась заткнуть свой источник сексуальных волнений набалдашником его трости, который был обтянут кожей питона.
-Кхе, - ненароком выпало из потрясенного порнографа. Он повернулся, что бы выйти. Адольфина вскочила и обхватила его сзади с силой глубоководного кальмара.
-Куда, шалунишка? – хрипло прошептала она. – Вот тебя-то тут и не хватало.
-В этом доме каждый норовит оставить госпожу Ищенко с носом, - произнёс он с глубокой печалью.
И надо же, её руки разжались.
