И тут я встретил в дневнике Достоевского, посвященного демонстрации картин передвижников в Германии:
...не думаю, чтобы поняли, например, Перова "Охотников";. Я нарочно
назначаю одну из понятнейших картин нашего национального жанра. Картина
давно уже всем известна: "Охотники на привале"; один горячо и зазнамо врет,
другой слушает и из всех сил верит, а третий ничему не верит, прилег тут же
и смеется... Что за прелесть! Конечно, растолковать - так поймут и немцы, но
ведь не поймут они, как мы, что это русский враль и что врет он по-русски.
Мы ведь почти слышим и знаем, об чем он говорит, знаем весь оборот его
вранья, его слог, его чувства. Я уверен, что если бы г-н Перов (и он наверно
бы смог это сделать) изобразил французских или немецких охотников (конечно,
по-другому и в других лицах), то мы, русские, поняли бы и немецкое и
французское вранье, со всеми тонкостями, со всеми национальными отличиями, и
слог и тему вранья, угадали бы всё только смотря на картину. Ну а немец, как
ни напрягайся, а нашего русского вранья не поймет. Конечно, небольшой ему в
том убыток, да и нам опять-таки, может быть, это и выгоднее; но зато и
картину не вполне поймет, а стало быть, и не оценит как следует; ну а уж это
жаль, потому что мы едем, чтоб нас похвалили.
Какими-то кислыми, переваренными щами пахнет от этой сентенции. Да неужто, Федя? Ну да, русский народ другой. Тут такая душа, блинфигетть! Куда там немцу! Не,не оценят.
Бедные иностранцы. Не, у них не лица, а благочинные маски, выражений не передают. Они даже завираться и изо всех сил верить не могут!
А всё же сравните охотника слева у Перова и мужчину справа на предыдущем снимке. А снят он в парке Тиволи, Копенгаген...
Да и второй снимок - как не странно, не русские. Цыгане.