Глава 11 "Маркиза Три Сиськи де Узгабон"

Глава одиннадцатая, в которой я оказываюсь чересчур хорошим комиком и беру цитадель.

Пьесу барона ставили в последний день карнавала, что бы после неё сразу делать ноги. На всякий случай.

   

Мы собирали толпы, и в этот день пожаловали сам Герцог с охраной и Судья. В толпе было много людей в маскарадных костюмах – узгабакских меховых шапках, картонных рыцарских доспехах и даже сверхвысокий «рыцарь», видимо, на ходулях.

            Пьеса была про Короля-заику, который сильно переживал, завидев любую юбку, но из-за жуткого заикания что-то там не получалось. Он поехал к престарелому шарлатану, которого мнили великим волшебником. Старец за горы золота продал ему маску, которая, якобы, придаёт такое красноречие, что не устоит ни одна женщина. На самом деле он договорился со всеми дамами своего городка. Стоило Королю, которого играл я, надеть маску, все они падали к его ногам.

            Мы не совсем понимали, почему что народ так ржет. Когда же началась вторая, действительно смешная часть, где Король возвращался в свой город, уверенный в силе волшебной маски, зрители ползали по земле от хохота. И вот, видя некую "прекрасную Розетту", я стал говорить:

            "Какая прекрасная по-по-по-по-...",

и мой "первый министр" должен был подсказывать "Попка? Потаскушка? Пампушка?".

            Вдруг вскочил пунцовый Герцог и начал меня передразнивать:

            - По-по-по-...

            Тут мы поняли, что герцог де Антрагирра был заикой. Поднялся Судья и объявил:

            - Господин Герцог хочет сказать «повесить всех». Играете отвратительно и пьесы у вас премерзкие. -

            Он угадал за Герцогом верно. Гвардейцы в мгновение окружили нас. Мы пригорюнились.

            - Если нас повесят, должны ли мы вернуть деньги зрителям? - спросил я.

            - Они могут проследовать во внутренний двор замка, и компенсировать это занимательным зрелищем казни, - разрешил судья.

            На его предложение откликнулась все зрители, и по мере нашего шествия толпа росла. Замок стоял на высоких скалах, но это не убавило любопытных.

            Я не понимал, почему в Замке так мало окон. Когда нас провели через ворота, оказалось, что то, что я считал домами, было просто очень толстыми стенами. Внутри стены шли кольцами, так что с облака крепость наверное выглядела, как срез капустного кочана.

Через внутренние ворота нас довели до двора перед дворцом. Пара гвардейцев вкладывала поперечный брус, на котором заранее болталось несколько петель, в вертикальные стойки. Всё это было отлично налажено. Не успели мы глазом моргнуть, а Демиурга уже поставили на табурет и накинули петлю.

            - А суд? - забеспокоился он.

            - Не переживай, - успокоил Судья. - Всё будет в порядке. Ты приговорен. Я напишу судебные бумаги задним числом. -

            Он оттолкнул табурет, и Демиург, хрипя, заболтался в петле. Затем они переставили табурет ко мне.

            - Ты приговорен, - сказал мне Судья. Подумал, и важно добавил - Это тебе суд, а не комедия какая-то.-

            - А последнее слово? - спросил я.

            - А что скажет паяц? - удивился Судья.

            Я не стал выяснять, что это такое «паяц», а набрал побольше воздуха в грудь и проорал:

            - Я, маркиз Иннокентий де Узгабон, по прозвищу Три Сиськи, объявляю войну королевству Лимай!-

            - Ты такой же Три Сиськи, как те, в меховых шапках – узгабаки, - не поверил Судья.

            - Да нет, узгабаки - это мы, - сказал один из рыцарей в картонных доспехах. Это оказался Михаэль. - Узгабон! - закричал он. - Мы объявили войну какому-то здешнему государству. В атаку! -

Рванулись вперёд все «рыцари», и даже тот, что на ходулях. Просто это был Максон. То, что все приняли за картонные доспехи, оказалось стальным, но не хилым примелькавшимся "Зюссенбаксом".

            Толпа ударилась в панику. Смяли несколько гвардейцев, повалили стойку виселицы, а меня и Судью прижали к другой. Стража выхватила мечи. Их было больше, чем нас, но всего на пару десятков. Актёрское дело и точно, не очень отличалось от драки, что доказывали весьма искусные и согласованные действия высвободившейся труппы театра. Наконец и мне передали топор, и я обрадовался ему, как родному.

            Я схватил Судью и водрузил на табурет. Это привлекло внимание. Я изрёк:

            - Это тебе война, а не суд какой-то. -

            Он заблуждался, думая что я собрался его вешать, и я без проблем перерубил ему шею с плечом и рукой. Мне хотелось, чтобы голова оставалась узнаваемой.

            - Настоящий маркиз Три Сиськи! - завопил один из гвардейцев.

            - И настоящие узгабаки! - закричал другой.

             - Даже знамя есть - сказал Михаэль. Он развернул палку, обмотанную тряпкой. На зеленом фоне были изображены три розовых лунных серпа рогами вверх, внутри каждого - розовый кружочек. Если это означало три сиськи, художник видел их реже, чем я.

            Бой затух.

            - Ослы, узгабаки пленных не берут! - гаркнул капитан гвардейцев. - Только посмейте побросать мечи! -         

            - Да ладно вам. Герцог-то где? - спросил я.

             Гвардия тут же услужливо расступилась: Герцог вжался в угол стены и забормотал:

            - Я сын коро-ро-ро... Я брат коро-ро-ро... Я дядя ко-ко-ко-...-

            - Коротышки? - помог Михаэль.

            Гвардейцы схватились за животы с таким взрывом смеха, какого я никогда не слышал.

            - Пока не запутался в родственных отношениях, надо его повесить, - сказал я.

            Это предложение не вызвало каких-нибудь сомнений со стороны гвардии.

            - Ради этого стоит сдаться! - гаркнул кто-то.

            Но Михаэль (он всегда смотрел дальше нас) заметил:

            - Его жизнь может пригодиться при переговорах.-

            - Переговоры? - усомнился капитан. - Ну, положим, мы сдадимся, но в крепости полуторатысячный гарнизон, а вы захватили только внутреннюю часть. -

            Тут вдруг выступил Молчун.

            - Слышал про лимайцев, что у них солдат муштруют голодом и жаждой. Да и не только у них. Значит, еда и питьё могут оказаться только в погребах этого дворца. Тогда бы нам повезло. –

            - Почему повезло? – спросил Михаэль.

            - Придёт время - скажу, - ответил Молчун. И пошел во дворец.

            Саморазоружающихся гвардейцев послали занять те помещения дворца, которые покажутся им удобными для пребывания в плену. Мы оттаскивали брошенные оружие, трупы и их фрагменты. Тут Книжник, давно пытавшийся привести в чувство Демиурга, сообщил, что тот дышит. Он провисел в петле не более пары минут.

Вернулся Молчун, и сказал:

            - Нигде ни капли воды или вина, но есть запертая дверь. -

            И сорвал цепочку с шеи Герцога. На ней был ключ. Молчун осмотрел его и продолжил:

- Пока остальной гарнизон не понял, что творится, пятеро вместе со мной возьмут еду, питьё, проберутся в камеру, из которой управляют воротами, и опустят их. А вы будете отбиваться от них в этом, внутреннем замке. Его очень легко оборонять. Это наибольшие затруднения, которые мы можем вызвать. -

- Ну как Вам, ваша Светлость, эта прекрасная идея - поддерживать дисциплину вверенных войск жаждой? - поинтересовался капитан у Герцога. И сплюнул.

            Все жидкости действительно оказались там. Максон согнулся под тяжестью бочки, трое тащили сыры и окорока, и так они пошли к воротам.

            - А как вы попадете в помещение охраны? - спросил Михаэль.

            - Просто, - ответил Молчун. Проходя, он протянул руку и содрал с пальца Герцога огромный перстень с печаткой.

            Выждав полчаса, мы подняли на башне наш флаг вместо лимайского.

                                   ***

            Охрана крепости смотрела наружу, а не внутрь, и смена флага не заметила. Они догадались, что что-то не так, когда к нам пожаловала городская процессия во главе с Бургомистром.

            - Пропустите нас к Его Сиятельству Герцогу - приказал он.

            - А зачем он вам? - спросил Книжник. - Узгабон объявил войну Лимаю, и захватил эту крепость. -

            - Что за дурацкие шутки! - буркнул тот.

            - Блин! – закричал один из его свиты, и с ужасом показал перстом на Книжника. – Книжник!! -

            Я поднял над собой отрубленную голову Судьи.

            Процессия окаменела. Не знаю, от первого или от второго. Придя в себя, Бургомистр спросил:

            - А Его Сиятельство уже повесили? -

            - Пока нет, - ответил я.

            Пронёсся вздох разочарования.

            Вперёд выступил Михаэль:

            - Город сдаётся Узгабону, или нет? -

            Бургомистр попросил нас на пару слов в сторонку, не на глазах у всех.

            - Коли пала такая знаменитая крепость, горожан никто не осудит, если они сдадутся, - прошептал он. - Единственное условие: казните Герцога. И мы сдаёмся. -

            - Нет проблем, - ответил я. - Я б его сразу повесил. Виселицу только починим. -

            - Нет, - упрямо покачал головой Михаэль. - Сначала вы сдаётесь, а потом мы его казним. -

            - Нет, - сказал Бургомистр. - Сначала труп, потом сдача. -

            Оказывается, это был важный вопрос. Я не понимал, почему он так важен, и не стал мешать спорить тем, кто понимал. Они так и не договорились. Мы вернулись к остальным.

            - Переговоры отложены на пару дней, - объявил Книжник. Его слушали как-то нервно. - Мы  ещё не подавили последние очаги сопротивления в крепости. Если вы дадите солдатам воду, это, конечно, поможет любимому вами Герцогу вернуть себе город. -

Солдат тут тоже недолюбливали, хотя и не так, как Герцога или Книжника.

            - Я выставлю на всеобщее обозрение, вблизи стен, несколько бочонков вина, - сказал глава цеха виноделов.

– А три жмени махорки в каждую свалят с ног в минуту, - великодушно поделился своей профессиональной тайной Трактирщик.

            Они ушли. Пропуском им служил всё тот же перстень, которым снабдил их, очевидно, Молчун.

            Сразу вслед за ними разными видами железа в наши ворота заколотили солдаты. Они пришли с Сержантом. Мы поднялись на стену вместе с Капитаном.

            - Что тут за бардак? - закричали снизу.

            Мы повторили им, что крепость захвачена. Это их озадачило.

            - А охрана Герцога? -

            Вперёд вышел Капитан.

            - Сдались мы, сдались! Ты куда смотрел, Сержант, когда пропустил такую толпу, да ещё с рыцарями в полном облачении? -

            - Это ж карнавальные костюмы! Узгабаки, арлекины... -

            - Сам ты карнавал ходячий! -

            -  Врёшь! Это ж точно были картонные доспехи! Герцог-то где? -

            - В плену. А Судья слегка пострадал, - и он продемонстрировал голову.

            Это подняло настроение. Но тут кто-то вспомнил:

            - Это что, чая не будет? -

            Все застыли, потрясённые.

            - Что бы был чай, надо штурмовать эту крепость, - объяснил Капитан. В полном молчании он откусил от цыплячьей ножки, которую держал в одной руке, и запил из кувшина, который держал в другой.

            - Если мы сдадимся, каждого десятого повесят, - сказал Сержант.- Обычное дело. -

            Все они дружно развернулись и куда-то побежали. Капитан предложил нам пока не спускаться,  только поднять подъёмный мост, ведуший к внутренним воротам. И точно, через время, которое потребовалось, что бы добежать до внешних ворот и обратно, они появились и закричали:

            - Почему закрыты ворота в город? -

            - А почему вы решили, что они должны быть открыты? - закричал Капитан. - Внешние ворота захвачены Узгабоном! -

            Группа на той стороне рва была уже больше. Приходили ещё и ещё солдаты.

            - К штурму готовсь!! - обрадовал их своим рёвом Сержант.

            - Осадные лестницы лежат на чердаке конюшни, - прокричал им Капитан, и опять откусил от курицы. - Только у нас такой длины в жизни не было! -

            Да, стены внутреннего замка были невероятной высоты.

            Солдаты ушли готовиться к штурму.

            - Маловато вас, но ничего, - сказал Капитан. - Без осадных орудий этот замок чёрта с два возьмёшь, а им тут места нет. Надо разбирать часть построек, стен. В этом году мы вряд ли успеем. Пошли, я  покажу узгабакам, что такое карты. -

                                               ****

            Когда нас не штурмовали, была скука, и мне рассказали, как после моего исчезновения на Гнилом Болоте ребята обнюхали каждый камешек и нашли тайный ход. Останки главного колдуна были явно моей работой. Они вытащили всех и приволокли в Эш, где тех немножко пытали. Ну, варили в масле, но не до полной готовности, жарили на огне, но не до образования хрустящей корочки. Среди многих откровений, сатанисты признались в колдовстве, способном переносить людей по воздуху в дальние страны, с которым управлялся демон по прозвищу Книжник. Поскольку ни его, ни моих останков не нашли, стало ясно, что мы улетели. После этого всё эту кодлу сварили в масле до полной готовности, а церковь определила новый епископат под названием Гиблые Болота и назначала меня туда не то епископом, не то главным святым. В зависимости от того, на котором я свете после схватки с летающим демоном. На месте развалин строят церковь.

            Когда штурмовали, приходилось много бегать. Надо было найти бойницу, из которой можно отпихнуть от стены очередную связку лестниц, и не попасть при этом под влетающие внутрь стрелы. Учитывая, что лестницы  приставлялись сразу с нескольких сторон, бегать надо было быстро. Стрелы пускались тучами, четырёх уже тяжело ранило.

            Но на второй день стало легче - и нападавших убавилось, и ветхие лестницы, падая, разбивались иногда на несколько кусков. Требовалось время для их ремонта. Капитан предположил, что противник проломил где-то внешнюю стену изнутри, и часть солдат ушла. Он предложил нам помощь в виде нескольких верных ему людей из арестованной охраны.

            - Почему вы будете сражаться на нашей стороне? - спросил Михаэль.

            - Снаружи не видно, кто обороняется. Будет обидно, что мы сдались, если те остолопы сумеют вас победить, - объяснил Капитан.

            Завербованная им пятёрка с жаром взялась за дело. Никто уже не успевал не только влезть на стену, но даже подняться до половины высоты.

            К концу второго дня наступило временное перемирие, потому что пришел Бургомистр с белым флагом. Его пропустили. Мы втащили его к себе.

            - Город сдаётся, сдаётся! - взмолился он. - Только остановите эти зверства! Зачем каждый час за ворота вышвыривают куски разрубленных на части людей? -

            Мы заверили его, что как только разберёмся со своими проблемами, всё прекратим, и подтвердили, что обещание насчёт Герцога выполним. Затем спустили его обратно. Он побрёл обратно. Через час с башни прибежала «Прекрасная Розетта», выполнявшая у нас роль наблюдателя, и сказала:

            - Весь город во флагах с Вашими сиськами, Маркиз! -

            Видимо, горожане готовились к сдаче с самого начала. Если солдаты и проломили внешнюю стену, далеко в город им уйти не удалось.

            Мы перекинули через ров длинный брус, а с нашей стороны на верёвке опустили бочонок с водой. Один из солдат перебежал по брусу, но, едва он подобрался к бочонку, мы подняли его вверх.

            - Оружие брось - проорал Капитан, и мы плеснули чуть водицы мимо солдата.

            Это его доконало. Он скинул меч, щит, шлем и, кажется, собрался вообще раздеться догола. Мы опустили бочонок.

            Все прекратили стрельбу и смотрели , как он пьёт.

            Второй рванулся на брус, бросив оружие. Третий.

            Затем на том конце бруса собралась очередь. Стрельба окончательно прекратилась.

            Мы приоткрыли ворота, и наружу выступил Капитан.

            - Братва! - проорал он. - В подвалах Герцога уйма мяса и вин, и мы хотим всё это уничтожить! Мои гвардейцы не могут всё сожрать в одиночку! -

            Войско потянулось к воротам. В обмен на оружие и доспехи каждому наливали плошку воды и вручали по куску хлеба. Затем он самостоятельно пересекал площадь и входил во дворец. Мрачному Сержанту для поднятия духа сразу дали окорок. Когда солдат больше не осталось, а дворец заполнился пленными, мы его заперли снаружи. Никто оттуда не рвался.

            Молчун не появлялся, и мы предполагали худшее.

Узкий кривой ход в камеру, где был механизм подъёма ворот, оказался забит трупами, точь-в-точь как ухо бывает забито серой. Но все наши были живы, просто не знали, что война кончилась.

            - А чего вы их кромсали и выкидывали за ворота? - спросил я Молчуна.

            - Из-за жары смрад - не продохнуть, - ответил он. - А целиком они в узкую бойницу не пролазят. А почему они сюда так лезли? -

            - Наверно, видели как вы вносили бочку- предположил Михаэль.

            - Это точно. Кстати,  - заметил капитан. – А вы знаете, что Антрагирра взята впервые в истории?-

            Ночью была гроза.