Фрагмент сценария - встреча на шоссе

Завал работы, а не писать такую штуку невозможно.

(16.    На остановке на шоссе стоит Моше, который, очевидно, только сошел с автобуса. Подъезжает машина Констанции. Она выходит. Долго смотрит на расписание. Моше спрашивает, не ведёт ли тропка в городок? Констанция говорит, что по ней нельзя ходить – недавно в заброшенную шахту упала девушка.)

М: Местная девушка?

К: Нет, не местная. Я с ней была чуть-чуть знакома.

М: А куда Вы направляетесь? Не в Воргол?

К: Нет, в Москву.

М: Это в обратную сторону.

К: Знаю. Такое ощущение, что я что-то забыла. Не пойму, что. У меня часто такое ощущение. Тогда я возвращаюсь. До трёх раз.

М: Тогда спишите расписание. Это единственное, что можно здесь сделать.

Констанция фотографирует оба расписания.

К: Вероятно, она  шла на 13.13. Больше здесь нет экспрессов в середине дня. Интересно, я сделал то, что должна была?

М: Да. Вы добыли важное сведение.

К: Какое?

М: 13.13

К: Чем это важно?

М: 13.13 - два несчастливых числа.

К: И что?

М: Такое время невозможно перепутать или забыть.

К: Вы странный человек.

М: Я еврей из Израиля. Можно мне Вам заплатить?

К: Зачем?

М: Что бы Вы довезли меня до гостиницы в Ворголе.

К: Нет.

М: Хорошо, подожду автобуса.

К: Одного еврея из Израиля я довезу сегодня бесплатно. Как Вас зовут?

(садятся в машину)

М: Моисей Вольфрам. Правильно -  Моше. Как Моше Даяна. А Вас?

К: Констанция.

М: Это настоящее имя?

К: Нет.

М: Вероятно, Конституция?

К: Хуже.

М: Моих родителей с трудом отговорили назвать меня Вольфгангом. Вольфганг Вольфрам.

К. молчит.

М: Что, ещё хуже?

К: Новикова Конкуренция Энгельсовна. В девичестве – Маркс.

М: Ой, остановите!

К: Правильно, хороший человек не может носить такую фамилию, имя и отчество.

М: Да нет, тут плакат. Его необходимо сфотографировать.

К: Зачем?

М: Не знаю. Что бы не возвращаться трижды.

Моше выходит, фотографирует: «Русь, сильна ты своим единением!»

К: Вас заинтересовал этот плакат?

М: Я интересуюсь единством.

К: Единством?

М: Пять столетий назад одному известному раби пришел трактат, написанный другим раби. Он был о единстве. Правильном и неправильном.

К: Некошерном?

М: Человек, приславший трактат, подписался «Раби синагоги Воргола». Что делала синагога и раби в городе Ворголе в пятнадцатом веке? Вот в чём вопрос. Нет никаких следов, что в здешнем княжестве хоть когда-то была община.

К: Возможно, им тут было немного скучно.

М: Я и пытаюсь выяснить. Это ведь значительный трактат.

К: С пятнадцатого века тут не найти ни гвоздя. Что Вы так выясните? Что он – автор этого плаката?

М: Нет, не он. Он не мог этого написать по одной причине.

К: Да?

М: Это неправильное единение. Он от него предостерегал.

К: К тому же он, возможно, умер.

М: Не приплюсовывайте мелочи.

Молчание

М: Я думаю о 13.13. Если она не местная, кто-то должен был направить её по этой тропинке.

К: И что?

М: Ещё я думаю, что Ваш дед был очень мудр. Назвать сына с фамилией Маркс Энгельсом, это такие гарантии! Даже Пол Пот не расстрелял бы Маркса Энгельса.

Констанция притормаживает, показывает рукой.

К: Там вот, в старом парке - ещё один плакат о единстве.

М: О правильном единстве?

К: Не знаю.

М: Вас не затруднит остановиться?

Моше выходит.

К: Вон гостиница.

М: Спасибо, я дойду. Только сфотографирую плакат. Я точно ничего не должен?

К: Нет, я сегодня не добрала ещё семь евреев из Израиля.

Моше уходит по дорожке, машина разворачивается. Вдруг он что-то замечает впереди.

М: Конституция Энгельсовна! Конституция Энгельсовна!

Констанция резко тормозит, даёт задний.

К: Что там?

М: У Вас хорошее зрение? Там кто-то белый шевелится?

Конституция снимает свои черные очки. Моше поражен её огромными глазами. Вдруг она хватает его за руку.

К: Скорее!

Они бегут по дорожке.

На заросшей травкой дорожке шевелится и стонет человек в белом костюме. Тут тучи гнуса. Подвежавшие переворачивают его. Распухший, невероятно растолстевший, с красной кожей, мучительно чешущий ладони , которые уже в крови. Он с трудом выговаривает:

Г: У меня аллергия… на гнус. Задыхаюсь…

Конец серии