Основатель палеонтологии
Жорж Леопольд Кретьен Фредерик Дагобер Кювье (Jean Léopold Nicolas Frédéric Cuvier) родился 23 августа 1769 года в небольшом французском городке Монбельяре (Эльзас)в небогатой семье отставного офицерафранцузской армии. Мать целиком отдалась заботам о болезненном и хилом ребенке, каким был в детстве Жорж. Он был болезненным, но удивительно смышлёным ребёнком. Мать научила его рисовать, и этим искусством Кювье основательно овладел. Впоследствии многие рисунки, сделанные им, печатались в его книгах и многократно перепечатывались в книгах других авторов.
Читать он научился в четыре года. Одной из его любимых книг была "Естественная история" натуралиста Ж. Бюффона. Жорж любил перерисовывать иллюстрации из этой книги.
На всю жизнь он сохранил привитую в детстве любовь к чёткому распорядку дня. Это позволило ему в дальнейшем сохранить огромную работоспособность.
Худой рыжий мальчик с птичьей грудью, малоподвижный, сторонящийся сверстников, всё сидел в уголке, рисовал жуков, читал ночи напролёт – примерный ученик гимназии, тихий острослов, умница – Жорж был лучшим учеником начальной школы, которую он с отличием закончил в 1784 году. Здесь, в школе, он должен был готовиться к званию пастора (Кювье принадлежал к протестантской семье), но вражда к нему директора гимназии, в которой он учился, помешала этому. В школе Жорж учился блестяще, но слыл далеко не самым благонравным учеником. За шутки над директором гимназии Кювье был «наказан»: он не попал в духовную школу, готовившую священников.
Позже Кювье удалось поступить в Каролинскую академию в Штутгарте, где он избрал факультет камеральных наук, дававший ему возможность ознакомиться с естествознанием, склонность к которому он обнаруживал с детства. Вместе с несколькими друзьями он организовал кружок (они его называли "академией"), где читались доклады по биологии. Кювье, как "президент академии", награждал своих товарищей за удачные сообщения картонными медалями с изображением Карла Линнея. В Штутгартском университете он изучал право и сельское хозяйство, но предметом его увлечения была биология.
В академии Кювье пробыл четыре года, безраздельно отдаваясь учению. Погруженный в занятия, думая только о науке, он не принимал участия в играх и развлечениях товарищей. Вечно задумчивый и вялый, малообщительный, худой, бледный, косматый и длинный, он казался лунатиком, не замечающим, что делается вокруг. Он поступил в академию, не зная немецкого языка, и в несколько месяцев овладел им в совершенстве, так что мог свободно писать по-немецки.
После окончания университета из-за тяжелого материального положения родителей Кювье был вынужден в 1788 - 1794 г.г. работать домашним учителем у нормандского помещика. Обучая сына графа, Кювье в свободное время занимался изучением морских ежей, рыб, крабов, моллюсков. Позже эти исследования морской фауны позволили ему создатьоснову научной сравнительной анатомии. Большой заслугой Кювье явилось то, что он выделил анатомию в самостоятельную научную отрасль, отделив её от медицины.
В 1794 г. сын графа достиг совершеннолетия, и работа Кювье закончилась. Благодаря помощи Жоффруа Сент - Илера он стал ассистентом профессора сравнительной анатомии в Музее естественной истории в Париже. Сент - Илер позднее писал о его работе : "Кювье думал, что он делает ученические записи, однако, с первых шагов в этой области он стал создавать прочный фундамент зоологии.Я имел невыразимое счастье первым обратить на это внимание, первым представить учёному миру гения, который не знал самого себя".
Кювье был слабым и болезненным ребенком, болезни преследовали его и позже. В своих письмах он часто жалуется на них: в особенности на боль в груди и слабость зрения. В первое время по приезде в Париж расстройство в груди усилилось до такой степени, что друзья Кювье опасались чахотки. К счастью, опасения не сбылись. Может быть, подъем духа благотворно подействовал на физическую природу – только здоровье его поправилось и скоро все болезни как рукой сняло. После этого он до конца жизни отличался железным здоровьем и ни разу не был болен сколько-нибудь серьезно.
Сама наружность его изменилась: это был красивый мужчина; вместо волнистой гривы обрамляли полное здоровое лицо подстриженные волосы; выражение его было веселее, приятнее; все движения стали живее, хотя легкий отпечаток меланхолии, который был ему характерен, не совсем изгладился.
Первые научные работы Жоржа Кювье были посвящены энтомологии. В Париже, изучая богатые коллекции музея, Кювье постепенно убедился, что принятая в науке система Линнея не строго соответствует действительности.
Линней разделил животный мир на 6 классов: млекопитающие, птицы, гады, рыбы, насекомые и черви. К классу червей отнесли множество малоизученных, преимущественно морских, животных, начиная от огромных осьминогов, морских звезд, медуз и кончая мельчайшими полупрозрачными существами, как бы парящими в верхних слоях морской воды. Раскрытие тайн строения морских животных было подлинно научным триумфом Кювье.
Он пришёл к выводу, что в мире животных существуют четыре типа строения тела, совсем несходных между собой. Животные одного типа одеты твердым панцирем, и тело их состоит из многих члеников; таковы раки, насекомые, многоножки, некоторые черви. Кювье назвал таких животных «членистыми». В другом типе (улитки, осьминоги, устрицы) мягкое тело животного заключено в твердую раковину и никаких признаков членистости у них нет. Этих животных Кювье назвал «мягкотелыми». Животные третьего типа обладают расчлененным внутренним костным скелетом — это «позвоночные» животные. Животные четвертого типа построены так же, как морская звезда, т. е. части их тела расположены по радиусам, расходящимся из одного центра. Подобных животных Кювье назвал «лучистыми».
Внутри каждого типа Кювье выделил классы; некоторые из них совпали с классами Линнея.
Вскоре Кювье опубликовал "Элементарные таблицы естественной истории животных". Серьёзным учёным Кювье стал фактически самоучкой.
Познакомившись со знаменитым учёным аббатом Тессье, Кювье по его просьбе с большим успехом прочёл курс ботаники для врачей госпиталя, которым заведовал Тессье, и, благодаря связям последнего с парижскими учёными, завязал отношения с наиболее выдающимися естествоиспытателями, по приглашению которых явился в Париж, где в 1795 г. занял место профессора в центральной школе Пантеона.
Продолжив изучение животных, учёный начал анализировать сходства и различия между ними. В итоге он стал основателем такого течения в науке, как сравнительная анатомия. Его теория «соотношения частей организма» гласит, что все органы и структуры связаны между собой, а их строение и функционал зависят от условий окружающей среды, питания, размножения.
Для примера можно привести анализ копытного животного. Оно питается травой, значит, должно иметь массивные зубы. Так как мощная челюсть требует сильно развитой мускулатуры, голова также будет больших размеров относительно остального тела. Такую голову необходимо поддерживать, а значит, будут развиты позвонки шейного отдела и их отростки. Травоядное млекопитающее, не имея клыков или когтей, должно как-то защищаться от хищников. В итоге появились рога. Растительная пища долго переваривается, что ведет к развитию объемного желудка и длинного кишечника. Развитая пищеварительная система – причина наличия широких ребер и большого живота.
В 1795 г. он возглавил кафедру анатомии животных в Парижском университете (Сорбонне), в 1822 г. ему был поручен надзор над протестантскими богословскими факультетами. С 1799 года – профессор естественной истории в Коллеж де Франс. Кювье был превосходный лектор: простота и ясность изложения, чуждая всяких эффектов дикция резко выделили его из всех профессоров. Но содержание его лекций часто захватывало слушателей, изложение, несмотря на простоту, иногда было полно поэзии.
Будучи секретарем физико-математической секции Академии, Кювье часто имел случай беседовать с Бонапартом, когда тот был президентом Академии и в заседаниях её садился рядом с секретарём. Позднее (1802) он вспомнил Кювье, когда ему пришлось приняться за устройство педагогических учреждений, потрясенных революцией, и послал его в качестве главного инспектора училищ открывать лицеи в Бордо, Марселе, Ниме. С этого началась административная карьера Кювье.
Политическая деятельность Кювье была столь же активна, как и научная. Он пользовался редкой славой независимого гражданина и учёного, который всегда и во всём поступает в соответствии с собственными убеждениями и чувством долга.
В основу систематики животных Кювье положил принцип их строения. Определяющим признаком по отношению к животным Кювье считал нервную систему. В основу анатомическо - сравнительных исследований он положил корреляцию строения и деятельности отдельных органов и частей организма. На основе этой корреляции он восстанавливал скелеты ископаемых животных по их останкам. О нём говорили, что по одной - двум косточкам он может воссоздать весь облик животного. Кювье является одним из создателей современной сравнительной анатомии и палеонтологии. Он сумел описать более 160 видов вымерших животных, из которых более 60 до него никто не описывал. Глубокие познания в анатомии животных позволили Жоржу Кювье восстанавливать облик вымерших существ по их сохранившимся костям. Кювье убедился, что все органы животного тесно связаны друг с другом, что каждый орган нужен для жизни всего организма. Каждое животное приспособлено к той среде, в которой оно живет, находит корм, укрывается от врагов, заботится о потомстве.
Вместе с тем, Кювье враждебно относился к эволюционной идее. Он был ярым сторонником гипотезы о неизменяемости видов и создал теорию катаклизмов. Земля, утверждал Кювье, на протяжении миллионов лет переживала огромные геологические катастрофы, во время которых уничтожались все формы жизни в воде, на суше и в воздухе. После каждой такой катастрофы создавался совершенно новый мир. Окаменелости являются осатками вымер¬ших видов растений и животных.
Изучая ископаемые остатки, Кювье восстановил облик многих вымерших животных, живших миллионы лет назад. Он доказал, что когда-то на месте Европы было тёплое море, по которому плавали огромные хищники — ихтиозавры, плезиозавры и др. Они, так же как мозозавр, были ящерами и приспособились к жизни в море.
Кювье доказал, что в те времена и в воздухе господствовали пресмыкающиеся, а птиц ещё не было. У некоторых крылатых ящеров размах крыльев достигал семи метров, другие были величиной с воробья. На крыле летающего ящера не было перьев; оно представляло собой кожистую перепонку, натянутую между туловищем животного и очень удлинённым мизинцем его передней конечности. Кювье назвал этих ископаемых драконов птеродактилями, т.е. «пальцекрылыми».
Изучив другие ископаемые останки, Кювье убедился, что в прошлом была эпоха со своеобразным животным миром, в которой не существовало ни одно современное животное. Все жившие тогда животные вымерли. Эта ископаемая фауна сухопутных животных, главным образом млекопитающих, была обнаружена около Парижа в гипсовых каменоломнях и в пластах известняковой горной породы — мергеля.
Куда же исчезали фауны, которые мы теперь находим в виде ископаемых остатков, и откуда возникали новые, приходившие им на смену? Современная наука объясняет это эволюционным развитием животного мира. Открытые Кювье факты легли в основу такого объяснения. Но сам Кювье не видел громадного значения сделанных им открытий. Он прочно стоял на старой точке зрения о постоянстве видов. Кювье считал, что среди ископаемых нет переходных форм животных организмов. (Такие формы были открыты лишь через много лет после смерти Кювье.) Он указывал на внезапное исчезновение фаун и на отсутствие связи между ними. Для объяснения последовательной смены ископаемых животных Кювье придумал особую теорию «переворотов», или «катастроф», в истории Земли.
Он объяснял эти катастрофы так: на сушу надвигалось море и поглощало всё живое, затем море отступало, морское дно становилось сушей, которая и заселялась новыми животными. Откуда они брались? Кювье на это не давал ясного ответа. Он говорил, что новые животные могли переселиться из далёких мест, где они жили раньше. По существу, это была реакционная теория, пытавшаяся примирить научные открытия с религиозным учением о неизменяемости и постоянстве видов. Теория «катастроф» ещё долго господствовала в науке, и только эволюционное учение Дарвина опровергло её.
Кювье придерживался взглядов, что всё на Земле создано высшими силами.
Теория Кювье мало отличалась от теории К. Линнея. Только по теории Линнея всё существующее на земле было создано Творцом за один раз, а Кювье утверждал, что это повторялось после каждой из геологических катастроф.Жорж Кювье проложил в биологии новые пути исследования и создал новые области знания — палеонтологию и сравнительную анатомию животных. Тем самым было подготовлено торжество эволюционного учения. Оно появилось в науке уже после смерти Кювье и вопреки его мировоззрению. У Кювье, как у всякого человека, были ошибки. Но едва ли будет справедливым из-за ошибок забывать о его величайших заслугах.
Взгляды Кювье получили широкое распространение, но были опровергнутыЧарлзом Лайелем (1797 - 1875) в его классическом труде "Основы геологии" (1830 - 1833).
В дружеском кругу у Кювье было прозвище "дипломат". Он верил в бога и пытался обосновать веру научно. У Кювье была феноменальная память, острая наблюдательность и невероятная сообразительность. Ещё мальчиком он не мог подчиняться и хотел всегда и во всём быть первым.
Кювье следил за литературой и утверждал, что наука и литература тесно связаны друг с другом. Кроме того, он был тонким знатоком и любителем искусства и никогда не упускал случая посещать картинные галереи и музеи. Рафаэль был его любимым художником. Когда друзья упрекали его за то, что, будучи в Риме, он не съездил в Неаполь, он оправдывался тем, что в Неаполе нет Ватикана.
Память его была такой, что он мог, например, перечислить все знатнейшие фамилии Франции, назвать их наиболее выдающихся членов и указать, кто из них, когда, где и чем отличился. Все учёные по большей части должны делать выписки и конспекты из работ, относящихся к их предмету. Кювье этого не требовалось. В государственной деятельности, где приходилось помнить бездну законов, указов, циркуляров, эта способность тоже оказала ему немалую услугу. Он мог писать свои сочинения прямо начисто, без черновика.
Одною из самых замечательных черт его ума было уменье сразу возобновлять прерванную нить размышлений. Ему никогда не приходилось, что называется, «собираться с мыслями». Вернувшись из заседания совета, он садился за какой-нибудь мемуар об ископаемом носороге и продолжал его с той строчки, на которой бросил вчера.
Помимо этого, Кювье вел строго упорядоченную жизнь. Каждый час имел свою работу, каждая работа – свой кабинет, в котором находилось все, что имело отношение к этой работе: книги, рисунки, препараты.
Жизнь его в годы славы и блеска проходила следующим образом. Вставая в 8 часов утра, он работал полчаса или час перед завтраком, во время которого читал газеты, слушая в то же время разговор окружающих. Затем принимал лиц, имевших к нему какое-нибудь дело, и около 11 часов отправлялся в Государственный совет или Совет университета. Домой возвращался часам к шести и, если до обеда оставалось хоть четверть часа свободных, пользовался ими для того, чтобы продолжать работу, прерванную вчера. После обеда, если некуда было идти, продолжал научные занятия до 10—11 часов; от 11 до 12 – историческое или литературное чтение.
Вполне свободным оставалось для него только воскресенье, и этот день почти исключительно был посвящен науке.
Чтобы не терять даром времени, он устроил приспособления для чтения и письма в своей карете и занимался во время переездов.
По субботам у Кювье проходили вечера, на которых можно было видеть цвет европейской интеллигенции.С годами наружность его изменилась; он сильнопотолстел и потерял грациозную живость, которая так шла ему раньше, стан его несколько сгорбился; глаза потускнели, хотя все еще светились умом.
Под спокойною внешностью Кювье скрывались способность к глубокому и упорному чувству и гуманный характер. Бескорыстие его не подлежит сомнению. Составив с большими издержками великолепную коллекцию окаменелостей, он подарил её музею Jardin des Plantes.
Он был щедр и никогда не отказывал в помощи тем, кто к нему обращался. Многим студентам и начинающим учёным он помогал деньгами и был настолько расточителен в этом отношении, что подвергался упрекам со стороны друзей, которым отвечал: «Ну и что! Я только куплю меньше книг в нынешнем году». Лучшим свидетельством его бескорыстия служит то, что он оставил после себя только 100 тыс. франков, – сумма ничтожная, если принять в расчет огромные оклады, получаемые им.
В отзывах о чужих трудах он был беспристрастен, что далеко не всегда замечается даже у великих учёных. Под старость, правда, ему случалось игнорировать чужие работы. Так, он начал было читать «Основные начала геологии» Лайеля, но, убедившись, что тут пахнет ересью, бросил. Вообще в это время он был уже настолько величествен, что мог иной раз не замечать мнений, не согласных с его взглядами.
Насколько Кювье был счастлив в своей научной и административной карьере, настолько же судьба преследовала его в семейной жизни. Он женился в 1803 году на вдове генерального фермера Дювоселя, погибшего на эшафоте вместе с Лавуазье в эпоху террора. Эта женщина, серьезная и спокойная, как нельзя более подходила к характеру Кювье, и между ними царствовали «совет и любовь». Казалось бы – все условия для семейного счастья. Но какой-то рок преследовал детей Кювье. В 1804 году родился у него сын – и умер на третьем месяце. В 1812 году умерла четырехлетняя дочь. За ней в 1813 году последовал второй сын Кювье, родившийся в 1805-м, – мальчик бойкий, способный, даровитый. Эта потеря произвела на него впечатление, которое не могли изгладить годы. Долгое время после того он не мог без глубокого волнения видеть детей. Оставалась одна дочь, Клементина, родившаяся в 1806 году. Казалось, судьба решила пощадить её. Это была девушка умная, интеллигентная, с мягким и кротким сердцем, бывшая душою общества, собиравшегося у Кювье. В 1828 году она собиралась выйти замуж; но среди приготовлений к свадьбе у нее развилась скоротечная чахотка, и через несколько недель её не стало.
Этот последний удар страшно подействовал на Кювье. Он похудел, поседел, осунулся; пытался заглушить горе работой, но оно оказывалось сильнее. Два месяца он не выходил из дома; наконец явился в заседание Государственного совета и по обыкновению спокойно занял председательское место. Начались прения; он внимательно следил за ними; по окончании их хотел сделать заключение, начал говорить, но голос оборвался, слезы хлынули из глаз; он закрыл лицо руками и зарыдал. Все сидели молча, все знали Клементину Кювье. Наконец, подавив свое волнение, он произнес: «Господа, простите меня… я был отцом… я всё потерял».
После этого несчастья он сделался раздражительным, мрачным, и приступы веселия, находившие на него иногда прежде, уже не повторялись.
Научная продукция его была колоссальна, хотя своими основными делами он считал дела административные. В 1818 г. он был избран членом Парижской Академии наук, а позже многие годы был её секретарём. Являлся иностранным почётным членом Петербургской академии наук (1802).
Наполеон поручил Кювье заниматься вопросами организации науки и высшего образования. Он был канцлером университета и членом Государственного Совета. Наполеон обнаружил большое знание людей, когда на вопрос, зачем он впустил в государственный совет учёного, ответил: «чтобы дать ему отдых».
Кювье во всем блеске обнаруживал свою способность, определившуюся уже в 14-летнем мальчике, председательствовавшем в кружке своих товарищей: среди дебатов он молчал, как бы не слушал их, когда же они кончались, и он начинал говорить, он так поразительно легко распутывал разногласия, разбирал противоречия, что выводы приходили для слушателей сами собой в роковой неизбежности. Можно сказать, что в этих случаях проявлялась прирожденная способность классификатора.
Реставрация не повлияла на положение Кювье: учёный утверждал, что "он вне политики" и что "честный человек может работать при любом правительстве". В 1819 году он получил звание баронета, а в 1831 г. был назначен пэром Франции. Он не мог принять поста министра внутренних дел только вследствие тяжелой болезни. Кювье был членом большинства академий Европы.
Несмотря на такое обременение административными делами, Кювье не переставал заниматься наукой, и когда в 1830 году Э. Ж. Сент-Илер высказал свой взгляд об уничтожении промежутка между моллюсками и позвоночными, Кювье, справедливо считавший себя лучшим знатоком моллюсков, отнесся к этому как к личному вызову. Так как Сент-Илер высказался не только по частному вопросу, но и по основным положениям учения Кювье, последний вступил с ним в борьбу со всей силой своей эрудиции, и эта борьба привлекла к себе внимание даже широких слоев публики. Академическая зала осаждалась толпой, журналы передавали все перипетии борьбы, и хотя лишь немногие понимали сущность и значение разгоревшегося спора, все судили и рядили о нем по-своему, так как для большинства он представлял лишь интерес скандала. Сент-Илеру трудно было защищаться от нападок Кювье, перешедшего в наступление со всей силой своего знания и таланта диалектика, он вынужден был уступать, и, когда просил дать ему время для объяснения, академические дебаты были прекращены. Таким образом, победителем вышел Кювье, но, как мы знаем, идеи Сент-Илера были ближе к научной истине.
И.В. Гёте назвал этот спор более важным событием, чем происшедшее тогда же свержение династии Бурбонов во Франции. Гёте сочувствовал Сент - Илеру который пытался доказать единство плана строения головоногих моллюсков и позвоночных.
Впрочем, ни Кювье, ни его противник не считали вопроса исчерпанным в академическом споре и готовились продолжать его новыми научными трудами, причем оба уверяли, что спор их дружеский. Кювье с ожесточением принялся за свои зоологические и палеонтологические изыскания и менее чем в два года совершенно расшатал свое здоровье.
Ему уже перевалило за 60 лет, но он был еще крепок, бодр и здоров и, казалось, мог прожить еще долго. Однако смерть была уже не за горами.
8 мая 1832 года он читал в Collège de France вступительную лекцию к третьему курсу истории наук. В тот же день Кювье был в совете по управлению Jardin des Plantes. Вечером он почувствовал боль в руке, которую приписал ревматизму, не обратив, впрочем, на неё особого внимания. На следующий день он председательствовал в комитете внутренних дел; к обеду боль в руке усилилась и стало трудно глотать. Болезнь быстро развивалась, и на следующий день обе руки и глотка были парализованы. С этого момента он уже ясно понимал свое положение, спокойно продиктовал завещание, но подписать его не мог. Собрался консилиум медицинских светил; весь следующий день прошёл в бесполезных усилиях остановить ход болезни. Страдания всё усиливались. «Это болят нервы воли», – говорил Кювье, намекая на недавние открытия в анатомии нервной системы. 12 мая больного навестил его товарищ по Государственному совету – Пакье. «Видите, – сказал ему Кювье, – какая разница между человеком вторника и субботы. А между тем, сколько дел мне осталось сделать! Три важные работы. Материалы собраны, всё готово в моей голове, но рука отнимается и уводит за собою голову». Пакье сквозь слезы рассказал ему, как все интересуются его положением. «Мне хочется верить этому, – отвечал Кювье, – я заслужил это: я так много работал».
На следующий день были поражены легкие. Смерть была неизбежна, однако врачи не хотели оставить больного в покое. Думали прижечь шейные позвонки, но ограничились пиявками и банками. Когда банки отняли, Кювье попросил лимонаду, омочил в нём губы, потом опустил голову на грудь и – умер.
Похороны его были торжественны. Представители науки, литературы, администрации, толпы народа из разных слоев общества провожали его останки к месту успокоения. Тело Кювье подверглось вскрытию. Оказалось, что мозг его весил 3 фунта10 унций, то есть на фунт более, чем мозг обыкновенного человека. Почти весь этот излишек приходился на долю полушарий большого мозга, число и разнообразие извилин которого также поразили анатомировавших.
В тот момент казалось, что в науке прочно утвердилось господство теории катастроф. Но спустя несколько десятилетий большинство учёных предпочтут ей эволюционную теорию Ч.Дарвина. Однако, методы и открытия Кювье, в отличии от многих его теорий, вошли в список лучших достижений биологии. Кювье был самым выдающимся зоологом конца XVIII и начала XIX в. Особенно ценны заслуги его в области сравнительной анатомии: он не только исследовал строение множества животных, но и установил ряд весьма ценных теоретических взглядов; таков особенно выясненный им закон соотношения органов, в силу которого изменение в одном из органов сопровождается непременно рядом изменений в других. Кювье установил понятие о типах и в высокой степени улучшил классификацию животного царства. Первые исследования его в области зоологии посвящены энтомологии, за ними последовал ряд работ до сравнительной анатомии различных животных. Он не признавал изменяемости видов, объясняя смену ископаемых фаун так называемой теорией катастроф.
Его имя внесено в список величайших учёных Франции, помещённый на первом этаже Эйфелевой башни. В 1935 году на видимой стороне Луныего именем назван кратер.
Однажды он сказал:
Занимаясь естественной историей, всегда бываешь недоволен тем, что делаешь, потому что природа на каждом шагу показывает нам свою неисчерпаемость.
Дайте мне одну кость, и я восстановлю животное.
Организм — есть связное целое. Отдельные части его нельзя изменить, не вызывая изменения других.
(Эту постоянную связь органов между собой Кювье назвал «соотношением частей организма»).
Гален гораздо выше Аристотеля как анатом, физиолог и врач. Он первый истинный анатом древности.
Систему наук нужно рассматривать как систему природы: все в ней бесконечно и все необходимо.
Собака составляет самое замечательное, совершенное и полезное из всех приобретений, которые когда-либо делал человек.
Рассказывают, что …
Кювье, Ламарк и Сент - Илер были профессорами в Парижском музее естественной истории. Ламарк был самым старым, Жоффруа Сент - Илер - самым молодым, а Кювье - самым знаменитым. Когда дело касалось зоологии, они очень дружили. С годами дружба прошла, начались ссоры. Умирая, каждый из них был врагом двух остальных. Особенно был нетерпим Кювье.
Кювье создал "теорию типов" и "теорию катастроф", Ламарк - теорию эволюции, Сент - Илер - также был сторонником теории эволюции. Ламаркизм и Жоффруизм - две главы эволюционного учения.
Кювье, увлечённый работой в лаборатории, очень дорожил временем и, чтобы не тратить время на дорогу, часто оставался ночевать в лаборатории. Однажды студенты решили подшутить над ним. Они взяли шкуру быка, накрылись ею и стали прыгать вокруг Кювье, повторяя: "Кювье, я тебя съем!" Кювье проснулся, посмотрел на быка и сказал :"Раз у тебя рога - значит ты травоядное и не съешь меня!" После этого он повернулся и спокойно заснул.Комиссия Французской академии наук работала над составлением энциклопедического словаря. В зал, где происходила заседание, зашёл знаменитый Кювье. «Рады вас видеть, господин Кювье», - сказал один из сорока членов комиссии. - Нам только что удалось популярно объяснить трудное слово. Мы нашли определение краткое и точное, вот оно: «Рак - небольшая красная рыба, которая ходит задом наперёд». «Великолепно, господа, - сказал Кювье. - Однако разрешите мне сделать небольшое замечание. Дело в том, что рак не рыба, он не красный и не ходит задом наперёд. За исключением всего этого ваше определение превосходно».
Ж. Кювье оказал значительное влияние на формирование личности Фредерики, будущей русской великой княгини Елены Павловны, государственной и общественной деятельницы.
Голованов Я.К. («Этюды обучёных»): «Кювье не создавал основ зоологии, он сделал нечто большее: он основал две науки: сравнительную анатомию и палеонтологию.Если Карл Линней положил в основу своей классификации чисто внешние признаки, то Кювье прибавил к ним анатомическое исследование. Это была новая ступень в естествознании. Разумеется, до Кювье и анатомировали, и сравнивали, и размышляли, и описывали. Кювье же проделал гигантский синтез, прослеживая изменения каждого органа в длинной веренице животного мира. Палеонтологию он не выделял, работа над ископаемыми костями была просто продолжением прежней работы. Трудно поверить, что всего за сто лет до Кювье учёные мужи выдавали кости саламандры за скелет ребёнка, погибшего при потопе, а он уже произносит свою крылатую фразу: «Дайте мне одну кость, и я восстановлю животное». Кювье описал и реставрировал около 150 видов ископаемых млекопитающих и пресмыкающихся, впервые разобравшись в дотоле бессмысленном хаосе костей».
Сегодня, спустя два века, теория эволюционных катастроф Жоржа Кювье снова восторжествовала. Согласно последним исследованиям всё в истории Земли происходило именно так, как учил Жорж Кювье: смена больших эр, характеризующихся резко отличающимся животным и растительным мирами, происходила катастрофически. Основная причина этих катастроф - прохождение Солнечной системы через галактические рукава и другие места космического пространства с повышенной плотностью вещества, в основном комет, которые бомбардировали Землю, уничтожая большую часть её биосферы.
