Региональный эгоизм?

Варшава и Бухарест в поисках собственных ответов на внешние вызовы – между национальными интересами и дезинтеграционными рисками ЕС

Европейская интеграция открыла для стран Центральной и Восточной Европы огромные возможности как экономического, так и политического характера. Польше, например, она принесла значительные инвестиции, а для Румынии, среди прочего, стала дополнительным инструментом дипломатии Бухареста на Черном море.

Однако события последних лет изменили место стран Центральной и Восточной Европы на геополитической карте мира. 2014 год и агрессия России в Украине стали вызовом для безопасности Восточного пограничья ЕС, НАТО и Черноморского региона в частности. Дискуссия о Европе «нескольких скоростей» и инициативы тандема Меркель – Макрон поставили вопрос о первенстве национальных интересов и общеевропейских интересов ЕС. Возрастающее геополитическое соперничество между Россией, США и Китаем за влияние в странах Евросоюза заставило адаптироваться к новой реальности.

Страны Восточного пограничья Европейского союза в последнее время демонстрируют как общие черты, так и некоторые различия в отношениях с США, «ядром» ЕС, Россией и Китаем. При определении новых подходов свою роль играет как внутриполитический контекст, так и геополитические и геоэкономические соображения. Если рассматривать уже упомянутые Польшу и Румынию, то можно заметить общий подход в отношениях с Вашингтоном. Обе страны рады приветствовать на своей территории американских солдат и размещать военные базы. К примеру, в Румынии находится база Девеселу, а предложение президента Польши Анджея Дуды о создании базы «форт Трамп» стало четким сигналом о желании Варшавы вывести отношения с США в сфере безопасности на новый уровень. Румыния и Польша также чутко отреагировали на требования президента США Дональда Трампа выделять необходимые финансы на безопасность, в частности, в 2020 году ожидается, что оборонный бюджет Румынии будет составлять 2% ВВП страны, а в Польше этот показатель – 2,2% ВВП.

Достаточно согласованными являются и позиции Варшавы и Бухареста по отношению к России и Китаю. Россия для этих стран – давний исторический и геополитический вызов. В 2020 году Варшава в своей Стратегии национальной безопасности откровенно назвала агрессивную политику России главной угрозой Польше. Румыния еще со времени российско-грузинской войны призывала обратить внимание на то, как сказывается усиление России на безопасности Черного моря, а с 2014 года постоянно и настойчиво пытается удерживать вопрос безопасности Черного моря на мировой повестке дня (прежде всего в рамках НАТО, в чем ее поддерживает Турция).

В отношениях с Китаем обе страны также, похоже, имеют общую позицию. Они входят в состав инспирированного Китаем формата 17+1, но при этом с опаской относятся к Пекину. В условиях конфронтации США – КНР Польша среди первых пересмотрела отношение к китайской компании Huawei, а директор одного из польских отделений компании был даже арестован за шпионаж в пользу Китая в 2019 году. Румыния в свою очередь в 2020 году отказалась от сотрудничества с Китаем относительно строительства двух ядерных реакторов (хотя переговоры об их строительстве велись с 2014 года).

Независимо от того, какая партия находится при власти, проекты регионального сотрудничества остаются приоритетными

Парадоксальным образом дефицит понимания у обеих стран возникал во взаимоотношениях с Брюсселем. В последнее время Бухарест довольно четко декларирует приоритетность отношений с Брюсселем и Берлином, является ярым сторонником евроатлантического диалога. Но такая ситуация сложилась лишь после переизбрания президентом страны Клауса Йоханниса и формирования правительства Людовика Орбана. Именно это дает Румынии очередной шанс исправить свой негативный имидж, сложившийся во время правления серого кардинала румынской политики Ливиу Драгни, который пытался свернуть в стране борьбу с коррупцией и только в 2019 году попал за решетку по обвинению в злоупотреблении властью, а в 2020-м потерпел поражение в попытке опротестовать в Европейском суде обвинения OLAF в нецелевом использовании европейских фондов.

В Варшаве румынская модель не сработала. Правящая партия «Право и справедливость» избрала путь конфронтации с Брюсселем и Берлином и пока не уступает оппозиции. Политика этой партии, основываясь на популизме, ставит под сомнение принципы верховенства права, а попытки провести президентские выборы в условиях пандемии коронавируса становятся триггером глубокого внутреннего кризиса и подрыва легитимности в рамках ЕС.

Тем не менее разница в подходах к отношениям с Брюсселем и популистские настроения в Польше все же не стали препятствиями для обеих стран в их попытках продвигать региональное сотрудничество. Польша и Румыния развивают проект «Триморье» и привлекают к участию в нем страны Европы. Варшава занимает здесь лидирующую позицию. Обе страны также входят в «Бухарестскую девятку» – объединение стран Восточного фланга НАТО. Здесь первенство за Бухарестом. Причем независимо от того, какая партия находится при власти, эти проекты остаются приоритетными.

Если сохранится отсутствие взаимопонимания и дефицит консолидированного видения общего развития и консенсуса интересов во внешней политике стран ЕС, то популизм, интриги и национальный или региональный эгоизм станут для Евросоюза серьезной проблемой

Среди прочих общеевропейских аспектов, факторов и акторов для ближайшей перспективы ЕС крайне важными являются ответы на вопросы: насколько обоснованными и насколько успешными будут попытки Варшавы и Бухареста продвигать свою региональную повестку дня? Обоснованность в данном случае предусматривает не только политическую и экономическую перспективность (на почве взаимности региональных интересов и возможностей), но также и принятие Брюсселем «легитимности» (справедливости) права на региональную амбицию. В свою очередь успех региональных инициатив прежде всего будет зависеть от внутриполитической ситуации в этих странах, их положения в Брюсселе и от доверительности отношений с Берлином.

Если сохранится отсутствие взаимопонимания и дефицит консолидированного видения общего развития и консенсуса интересов во внешней политике стран ЕС, а маховик внутриевропейского кризиса будет набирать обороты, то популизм, интриги и национальный или региональный эгоизм станут для Евросоюза серьезной проблемой. Сохранение власти и неизменность политики партии «Право и справедливость», а также риск реванша в Румынии на парламентских выборах 2020 года могут стать вызовом, на который нынешние европейские лидеры не смогут дать адекватного ответа.

Вместе с тем если лидеры стран ЕС смогут преодолеть риск дезинтеграционных процессов в Евросоюзе, то оснований для поиска частных и региональных ответов на внешние вызовы внутри ЕС не будет, популизм утратит основание, а интересы региональных лидеров в области экономики, безопасности и обеспечения развития не будут противоречить интересам «ядра» ЕС, ось Варшава – Бухарест сможет скорее стать подспорьем, нежели вызовом для ЕС в Черноморском и Балтийском регионах.

Для этого Брюсселю стоит учесть: трансатлантический диалог остается приоритетом Восточного пограничья ЕС, по отношению к Китаю Европа должна определить общую политику, а в отношении России учитывать интересы безопасности, которые в общем совпадают как у стран Восточного пограничья, так и у «ядра».

На данном этапе Евросоюз находится в состоянии неопределенности, которая рискует перерасти в стагнацию. Поиски позитивного ответа пока остаются неудачными, им не хватает консолидирующего потенциала. Но шансы на то, что Евросоюз преодолеет этот вызов и превратит его в возможность, сохраняются.

Авторы:

Сергей Герасимчук (Sergiy Gerasymchuk) – заместитель председателя правления Совета внешней политики «Украинская призма», в прошлом – консультант аппарата Верховной Рады Украины, стипендиат программы им. Лейна Киркланда (2011-2012), Эстонской школы дипломатии (2014-2015) и программы Think Visegrad (2017).

Ярослав Матийчик (Yaroslav Matiychyk) – исполнительный директор Группы стратегических исследований и исследований в области безопасности, член Общественного совета при МИД Украины. Ранее руководил отделом внешнеполитической стратегии Национального института стратегических исследований, а также мониторинговой группой Национального института проблем международной безопасности. для издания IPG