Семибигтековщина провозгласила конец свободы слова

Дорогие читатели, обращаюсь к вам как пострадавший пользователь ликвидированной социальной сети Parler. Сами мы не местные, нас тут десять миллионов человек, лишенных возможности получать информацию из тех источников и с помощью тех каналов, которые мы выбрали. Было ли у нас право на получение такой информации – вопрос дискуссионный, но возможность точно была – и вот ее уже нет.

Не буду лукавить. Я, как и многие, отлично понимал, к чему идёт дело, поэтому можно сказать, что в сети Parler я зарегистрировался в первую очередь для того, чтобы на своей шкуре ощутить положение современного инфолишенца. Я скачал приложение этой сети кружным путём, минуя магазин Google, где оно оказалось под запретом, и, более того, раздобыл отдельную программу для его установки на телефон (к счастью, она через Google ещё доступна). Но не прошло и двух суток, как компания Amazon выкинула Parler со своих серверов – и моё новенькое приложение, окошко в мир американских консерваторов, превратилось в тыкву. Печально! Или, как любил писать Дональд Трамп в ныне заблокированном «Твиттере», "SAD!"

Вся эта сетевая резня происходит под восторженные крики наших прогрессивных товарищей о том, что Apple, Google, Twitter, Amazon и т. п. – частные компании, а потому могут делать всё, чего пожелают. О том, что они сами устанавливают свои правила и по определению не могут заниматься цензурой, поскольку цензура – это прерогатива государства.

Не правда ли, эти граждане исключительно последовательны? В самом деле, разве вы не помните их одобрительные суждения всякий раз, когда очередная частная лавочка проявляла свой нрав? Когда частный театр выводил из зала ребенка-аутиста? Или когда частное кафе отказывалось обслуживать молодую мать, кормившую младенца грудью прямо за столиком? Или когда частная забегаловка решила назваться именем Сталина? Надо же, подзабыли. А кстати, и я что-то не припоминаю.

Думаю, все эти люди смотрят кино. Причем, не только романтические комедии или исторические драмы. Случается в их жизни и киберпанк. А обычный мотив киберпанковской антиутопии – планета под властью абсолютно частной, но совершенно всевластной корпорации. То есть американцы, как честные ребята, сами нам давно рассказали, как будет обстоять дело в будущем, просто посмотри, поверь и усвой. Но нет же, всё смотрели и ничего не видят. Не хотят видеть.

Но задумывается ли зритель: как же такое могло случиться в этом гипотетическом будущем? Как частная лавочка могла забрать такую власть над людьми? Подмять под себя государства, их освящённые веками институты, их силовые структуры? Может, им помогли вот такие прекраснодушные люди, сторонники всего частного, и противники всего государственного? По легенде, когда жгли Яна Гуса, некая старушка подошла к костру и бросила в него собственную вязанку хвороста. «O sancta simplicitas», – якобы сказал Гус. Святая простота. Только теперь вместо хвороста простецы кидают в костёр, на котором сжигают свободу слова, свой нехитрый контент – или, на худой конец, лайки и перепосты.

О власти транснациональных корпораций и деградации традиционных государств говорят давно, и не только с киноэкрана. Но именно сейчас, когда глава самого мощного государства мира был унижен частными компаниями и ничем не смог ответить, пора провести различие между понятиями власти и государства. Эти слова – не синонимы. Возможна негосударственная власть и возможно безвластное государство.

Впрочем, это не такая уж необычная ситуация в исторической ретроспективе. Средневековый феодал владел землёй на основе частного права, но осуществлял на ней функции власти. Много в последние дни вспоминают короля Бельгии Леопольда, который владел Конго, как частное лицо, и, тем не менее, властвовал над этой огромной страной. Да и у нас относительно недавно, летом 1998 года, чуть не образовалась «семибанкирщина», к счастью, сметённая наступившим дефолтом. Вот и в США технологические гиганты, собирательно именуемые Big Tech, сейчас формируют, так сказать, «семибигтековщину».

Между прочим, американское государство возразило сторонникам беспредельного произвола частного капитала еще в 1890 году, когда был принят первый закон против трестов. Даже если бы частные предприятия могли вести бизнес так, как им заблагорассудится, все равно существует антимонопольное законодательство, призванное не допустить сговора между ними. В то же время сеть Parler не просто не поладила с одним из своих бизнес-партнеров. Она пала жертвой сговора, в котором на сегодняшний день участвуют Apple, Google и Amazon, и к которому, возможно, присоединятся другие участники рынка. Какие именно? Да все, чьё участие необходимо, чтобы идейно вредная сеть уже никогда не поднялась.

Но как же получилось, что технологические гиганты, входящие в первую десятку компаний мира по показателю капитализации, и к тому же конкурирующие друг с другом, так быстро и единодушно сговорились? Вероятно, есть некая сила, которая их цементирует. И они боятся этой силы. И американское государство её боится, а потому даже не заикается о каких-либо антимонопольных мерах. Сила вне государства, вне нации, вне демократии. Одним словом, конспирология – это практическая политология сегодня.

Впрочем, наши местные споры о том, имеет ли частная компания за океаном право на идеологическую цензуру, лишены реального смысла. Если такое право существует, если оно укладывается в действующие законы США, это ещё хуже для всех нас, для всего мира. Важно в этой ситуации только одно: необходимость ответа никогда ещё не демонстрировалась столь явно.

И тем российским пользователям, которые сейчас торопятся подбодрить американских цензоров своими вязанками виртуального хвороста, стоит помнить, что живут-то они в России, и неминуемый ответ почувствуют на себе. И когда российское население будет изолировано, к примеру, от бесценных посланий Алексея Навального, поздно будет кричать об этом в Facebook. Потому что кричать будет просто негде.

Автор: Игорь Караулов, поэт, публицист для издания ВЗГЛЯД