Подавляющее меньшинство?

В последнее время в Литве весьма бурно обсуждались некоторые законодательные предложения, не имеющие ничего общего с борьбой с коронавирусной пандемией. Хотя спикер Сейма Виктория Чмилите-Нильсен на прошлой неделе и подчеркнула важность такой борьбы, заявив, что Литве сначала надо разобраться с пандемией и только потом браться за реформы, которые были обещаны на выборах (впрочем, это замечание больше адресовалось представителям оппозиции и поддержавшим её избирателям). 

Между тем эти документы как раз и упоминались, правда, не на первом плане, а среди прочего, без особого акцента на них, в предвыборных обещаниях и программах ряда политических сил.

Речь, как вы, уважаемый читатель, уже наверняка догадались, идёт о Стамбульской конвенции и продвигаемом в нашем Сейме законопроекте, предусматривающем партнёрство в самом широком смысле этого слова.

Информационное агентство BNS, говоря об интересе к этой теме со стороны президента Гитанаса Науседы, сообщает, что в Литве не узаконено ни партнёрство мужчины и женщины, ни однополое партнёрство. Некоторые прежние попытки либеральных политиков узаконить гражданское партнёрство в Сейме не достигали стадии принятия. 

Комментируя резонанс в обществе, который вызвали планы Сейма рассмотреть вопрос о ратификации Стамбульской конвенции, президент сказал, что по этому вопросу сначала нужна дискуссия. 

Напомним, Министерство социальной защиты и труда на весенней сессии парламента планировало представить обновлённый проект закона о защите от насилия в семейном окружении, однако из-за того, что в обществе начались острые дискуссии, председатель Сейма сказала, что этот вопрос можно перенести на осень. 

«Стамбульская конвенция - серьёзный документ, в котором говорится и о насилии против женщин, и вводится понятие «социального пола», то есть неологизм и в политической, и в другой лексике, я его очень внимательно изучаю и считаю, что определённые положения связаны и с последствиями для нашего образования, и даже для свободы слова, поэтому я приветствую решение дискутировать, а по поводу ратификации определиться позже», - сказал Г.Науседа, стараясь выражаться как можно нейтральнее. 

Однако некоторые обозреватели посчитали, что даже таким комментарием президент подлил масла в и без того ярко пылающий костёр дискуссии.

Здесь, наверное, стоило бы сказать, что главным аргументом сторонников Стамбульской конвенции, которую высокопоставленные представители Литвы уже подписали, но которая ещё не ратифицирована в самой Литве, является утверждение, что данный документ заботится о защите женщин от насилия. Критики же этой конвенции обращают внимание на то, что там вообще-то речь идёт не только о защите женщин, «прицепом» следует целый ряд положений, которые могут в корне перевернуть нашу нынешнюю жизнь.

Например, упоминается «социальный пол», в связи с чем критики говорят, что в итоге мы получим несколько десятков «полов», помимо привычного разделения человечества на мужчин и женщин.

Значит, вскоре даже календари придётся переписывать, чтобы были дни «родителя №1» и «родителя №2»?

В.Чмилите-Нильсен успокаивает: мол, не надо бояться, возможно, речь идёт лишь о тонкостях перевода, на что критики тут же вопрошают: почему же тогда это положение вызвало такую резкую критику в целом ряде стран Евросоюза?

Странно, что в данной «стамбульской» дискуссии среди прочих не используется и такой аргумент: в своё время власти Литвы приняли так называемый закон Матукаса, отреагировав таким образом на смерть четырёхлетнего мальчика, избитого дома до смерти.

Парламентарии отдельно изданным законом утвердили, что детей бить нельзя. А что, до этого кто-то мешал использовать уже существующие законы, чтобы наказывать всех без исключения домашних обидчиков? Или, может быть, после принятия «закона Матукаса» проблема домашнего насилия в отношении детей теперь отсутствует напрочь?

Было бы нелишним обратить внимание ещё на один момент, выдвинутый на аван­сцену дискуссией. И сторонники законопроекта и Стамбульской конвенции, и их критики признают, что упомянутые законы не изучены не то что широкой общественностью, но и очень многими специалистами и политиками (как говаривал капитан Врунгель, всякая селёдка – рыба, но не всякая рыба – селёдка).

Впрочем, некоторые литовские СМИ заметили по этому поводу, что не стоит удивляться, что наши политики готовы принимать подобные законы, даже не читая их, и свидетельство тому – принятие Евросоюзной конституции.

И вообще, эта дискуссия обнажила ещё одну серьёзную проблему нашего общества, которую президент Литвы назвал недостатком уважения к инакомыслящим с обеих сторон.

Хотя, если честно, было бы неверным говорить, что это дискуссия обнажила эту проблему, она лишь в очередной раз указала на неё.

И примеров тому хватает. Можно вспомнить тотальное преследование противников по политическим мотивам, а можно оглянуться на присутствие обязательных ныне к соблюдению исторических догм. Я уж не говорю о таком скользком моменте, как иметь своё мнение относительно сексуальных меньшинств.

Один из литовских ксендзов недавно имел неосторожность высказать всё, что он думает по этому поводу, и тут же лишился работы в одном из учебных заведений.

Вам, скорее всего, стоит трижды подумать, прежде чем задать вслух вопрос: почему такое подчёркнуто большое внимание к защите прав именно ЛГБТ-сообщества, тогда как у нас полным полно других социально уязвимых групп? Вспомним только стариков, оставшихся без поддержки родных, и детей-сирот, онкологических больных и сердечников, инвалидов, особенно детей, семей с нищенскими доходами… У каждой из упомянутых здесь в качестве примера групп ситуация с приходом коронавируса лишь усугубилась, но часто ли их беды становятся темой обсуждения для всего общества?

Недавно Европейский парламент объявил Евросоюз пространством свободы для ЛГБТ-сообщества. В четверг, 11 марта, за соответствующее предложение проголосовало явное большинство евродепутатов.

Принятую декларацию, указывает агентство dpa, можно рассматривать как реакцию на резолюцию против «идеологии ЛГБТ», поддержанную примерно в 100 польских муниципалитетах.

Отношения большинства и меньшинства во все времена были непростыми, но нынче они приобретают особый, уникальный, характер. Обратимся для примера к тому, что нам всем ближе (вовсе не тема ЛГБТ), – к коронавирусным паспортам.

Многие утверждают, что всё идёт к тому, что человек без такого паспорта, где указывалось бы наличие сделанной прививки или присутствие антител, будет ущемлён в правах при выезде за границу или приёме на работу.

Вакцинирование – это вроде как дело сугубо добровольное, но если ты не хочешь быть таким добровольцем, то сохранятся ли твои права в прежнем объёме?

Но права человека в привязке к данному случаю почему-то не подталкивают общество к бурной дискуссии. А может, общество как раз и жаждет такой дискуссии, но политикам она почему-то неинтересна?