Меган Маркл как носительница Добра и Света. Американка гадит…

Что нам эта, извините, Гекуба; зачем мы уже неделю разбираем ябеды принцессы-расстриги, в которых она отчаянно косплеит давно упокоенную свекровь? Девичьи заплачки “…я здесь одна, никто меня не понимает, рассудок мой изнемогает, и молча гибнуть я должна” хороши только в жанре RnB. Жидкость щей мало кого трогает, но мелкость жемчуга, вялость шампанского и затхлость рябчика, как и встарь, сотрясают мир, — и Русский мир здесь совсем не исключение. Герцогиня Сассекская расправляет заокеанские плечи: всем атлантам атлант. СМИ пишут про “открытку из гроба Дианы”, а пользователи кокетливо спрашивают друг друга, выживет ли теперь монархия.

Новое глобальное шоу “Виндзоры против человечности” началось с унылой диановской темы “девы в заточении” — в холодном, бессердечном доме, сам воздух которого вызывает затяжную депрессию и навязчивые суицидные побуждения. Всё по канону: не пущают, запрещают, не защищают от таблоидов. Следующим пунктом ждали нервную булимию — Диана, помнится, тяжело страдала особенной, изысканной булимией, позволяющей жрать ночью, не набирая веса (золотая мечта женского человечества!), но у Меган Маркл, кажется, всё хорошо с органикой. Главный булыжник от Меган просвистел совсем у виска: они посмели, сказала она, обсуждать оттенки кожи у моего грядущего младенца. А потом — не дали этому ребенку ни титула, ни охраны, представляете?

Racism? — тут и сел старик.

Тут замечательна красота конструкции: как заметил политолог Павел Святенков, имена негодяев-расистов, обсуждавших кожу не рождённого младенца, не названы, но королевская чета почтительно исключена из числа подозреваемых, остался же совсем узкий круг, в том числе и прямой наследник престола. Перспективнейший ход! Если его автор — голливудское пиар-агентство Sunshine Sahcs, работающее на герцогов Сассекских уже полтора года, то выходит ещё красивее: Голливуд мочит Букингем на букингемские же миллионы.

Конечно, жить в эпоху BLM и не спекулировать своим цветным хабитусом — так же расточительно, как не обзавестись добротным психическим расстройством в эпоху тотального психоложества. Меган не из таких пустодомок, в её хозяйстве всё на месте — и дискриминация, и депрессия. Важно не только то, какие антироялистские вирусы были запущены во время беседы с Опрой Уинфри, — важно, что герцогиня выказала себя адептом Актуальной Повестки в высшем своём развитии. Как маяковская Надя, она носит все положенные “с эмблемами платья. Без серпа и молота не покажешься в свете”: филантропию, BLM, ЗОЖ, экологизм, — и, конечно же, острую виктимность. Меган угнетена богато, комплексно: как расовое меньшинство, как трудолюбивая девушка из народа (пришлось пожертвовать карьерой, а чего ради?), как селебрити (затравлена СМИ), как дочь отца-негодяя (слил её письма) и, наконец, как духовная наследница свободолюбивой леди Ди, рискующая повторить её судьбу, на чём особо настаивает принц Гарри. Для полного пакета трендов герцогине не хватает разве что metoo и домашнего насилия, — но можно не сомневаться, что и этот голубь уже в рукаве, просто ждёт своего часа.

В интервью есть эпизод поистине драгоценный. Опра Уинфри, надев резиновые сапоги, заходит в курятник во дворе нового дома Меган и Гарри (“красивый дизайнерский домик” за $14.7 млн в Санта-(как ни смешно)-Барбаре). Курятничек построен для малыша Арчи, в нём живут курочки — да не простые, а спасённые с птицефабрики. “Она всегда хотела завести кур”, — проговаривается Гарри. “Знаешь, мне просто нравится спасать”, — возражает Меган.

Первая реплика — голос простеца. Завести кур, детей, домик, бизнесы и прочий крыжовник, да щей горшок, да сам большой. Вторая реплика — голос прагматики: молчи, дурак, у меня миссия! Тут зритель понимает, что предела не будет. Если надо, герцогиня откроет, не поморщившись, рехаб для дождевых червей, спасённых из-под лопаты рыбака, или spa для устриц, освобождённых из ресторана, — а мы назовём это сохранением биологического разнообразия. Потому что герцогиня Сассекская — вовсе не “посади свинью за стол”, как мы по своей деревенскости можем предположить, и не бледно-смуглый отсверк Дианы, но новая Железная Леди. Или Вольфрамовая: принц Чарльз прозвал ее Вольфрамом за сочетание гибкости и твёрдости. Народ, правда, прозвал её Me-Gain (всё мне) — вероятно, за необъятные аппетиты.

Ещё одна черта, подмеченная в интервью. Все пассажи Меган в адрес королевского дома выдержаны в тоне “новой чувствительности” (НЧ), которую часто принимают за гипервпечатлительность и ранимость. Нет, “новая чувствительность”, младшая сестра “новой этики”, — суровая репрессивная техника, лязгающая огнём и железом. Не умягчению сердец она способствует, но ожесточению их. НЧ — антисентиментализм, его идея — ревизия личного эмоционального опыта, как давнего, так и совсем свежего, вторичное переживание нейтральных событий как травматичных. Всё, что раньше помнилось под грифом “со мной произошло”, уходит в папку “мне причинили такой-то вред”. Фильм Майкла Мура про экспансионизм США называется “Куда бы ещё вторгнуться?” — фильм про НЧ мог бы называться “На что бы ещё обидеться”? Женщины отважно бросаются в самый нафталин биографии, вытаскивая каждую жалостную ветошь — окрик учительницы во втором классе, раздражённый ответ матери, измену мужа тридцать лет назад, — кое-как, произвольно связывают эти лоскутки со своими неудачами и провалами и обвиняют: публично, самоупоенно, огульно и зачастую — разрушительно. Потому что в новой культуре чувствования подлинность факта ничтожна перед подлинностью страдания. Настоящая агрессия сегодня говорит на языке всхлипа, слезы и болезненной гримасы.

Нам, конечно же, стоит всматриваться в это чужое кино — оно обещает быть куда интереснее “Короны”. Кино не только про то, как американская актриса и преданный ей рыжий инфантил пытаются, с одной стороны, эмансипироваться от традиции, с другой — капитализировать свою причастность к ней. Оно про то, как самое передовое, прогрессивное мещанство Нового Света пытается принудить самые “седые камни” Европы к “равнению на пошлейшую современность” (как говорил Омри Ронен давно и по совсем другому поводу). Пока выходит не очень, и “Шарли Эбдо” выстрелил умилительной обложкой, на которой Елизавета прижимает коленом лежащую лицом вниз Меган Маркл — ровно так, как Дерек Шовин прижимал Джорджа Флойда. “Я не могу дышать”, — говорит карикатурная Меган. Кто был охотник, кто добыча? Но мы знаем, что как только Елизавета ослабит зажим, на земле окажется она сама.

Авторы:Евгения Долгинова, Игорь Виттель для FITZROY