Как 1200 человек заплатили за британскую самонадеянность

Возглавляемая капитаном Вальтером Швигером подлодка U-20 крейсировала вдоль ирландских берегов, активно разыскивая торговые суда. Немцы не видели ничего плохого в том, чтобы участвовать в блокаде Британских островов – в конце концов, сами англичане занимались тем же самым, вызывая в Германии проблемы с продовольствием. Так что каждый член экипажа субмарины искренне считал, что занимается вполне себе правым делом.

В стартовавшем 30 апреля походе Швигеру удалось утопить три судна: одну небольшую шхуну и два средних размеров транспорта. Но главное ждало капитана впереди. Это была «Лузитания» – заполненный пассажирами гигантский трансатлантический лайнер водоизмещением 44 тысячи тонн.

U-20 выстрелила всего одной торпедой – капитан экономил боеприпасы. Такому большому судну, как «Лузитания», одной торпеды могло бы и не хватить. Но лайнеру не повезло – попадание оказалось удачным. На «Лузитании» сдетонировали котлы.

Лайнер накренился на правый бок, поэтому спустить удалось только половину шлюпок. Это значило, что спасутся далеко не все – многим придется барахтаться в холодной воде, замерзать и цепляться за обломки. Так и вышло – из пассажиров и экипажа погибло 1198 человек, в том числе много женщин и детей. Среди них было почти 130 американских граждан. Это вызвало волну немецких погромов в США, но не более – позиции изоляционистов в Америке были все еще сильны. Чтобы эта страна вступила в войну, требовалось что-то большее, чем уничтоженный британский лайнер с американскими пассажирами на борту.

Цена самоуверенности

В потоплении следующего из Нью-Йорка трансатлантического лайнера и гибели 1200 человек многое зависело не только от немцев, но и от британского бардака и самоуверенности. Англичане уповали на высокую скорость «Лузитании» – 25 узлов было очень много для тогдашних подводных лодок. Выйти на торпедную атаку против судна, несущегося по волнам так быстро, было невозможно. Должно было именно что повезти – как это и произошло со Швигером. Британцы на такое везение не рассчитывали и особых беспокойств насчет судьбы «Лузитании» не испытывали. Они не выделили ей никакого эскорта – считалось, что при ограничении скорости лайнера скоростью конвоя он имел бы больше шансов попасть под атаку и погибнуть.

Кроме того, «Лузитания» не использовала заметно усложнявший атаку противоторпедный зигзаг. Самое интересное, что капитан лайнера получил соответствующие инструкции, но составлены они были очень путанно. В результате у него создалось полное впечатление, что зигзагом, конечно, идти надо, но не сейчас. Ни руководство, ни пассажиры тоже не испытывали особых переживаний – это был уже 19-й рейс «Лузитании» с начала войны, и все думали, что всё пройдет как обычно. Распространяемые в Америке предупреждения немецких консульств, что любой, кто садится на следующий в Европу британский лайнер, делает это на свой страх и риск, были проигнорированы.

Всё имеет последствия

Другим соображением, успокаивающим людей, была сложившаяся практика действий подводных лодок, заданная Женевской и Гаагской конвенциями. Они подразумевали, что подводники не должны лупить торпедами, едва завидев судно. Надо было сперва остановить его и выслать досмотровую партию. Если в трюмах было что-то, запрещенное к перевозке «мирными» судами, то пассажиров следовало ссадить в шлюпки, а транспортник потопить.

На «Лузитании» такой груз, кстати, имелся – это были винтовочные патроны и элементы артиллерийских снарядов. Но немцы не стали досматривать судно, чтобы узнать это наверняка. Причиной были приказы, отданные Адмиралтейством торговому флоту – при первой возможности удирать от тихоходной субмарины, а если та всплыла слишком близко, таранить ее корпусом с хорошим шансом отправить германских моряков на корм рыбам. За успешное выполнение такой задачи полагалась награда. Впрочем, даже не пытающийся убегать или атаковать транспортник мог передать координаты подводной лодки в радиоэфир, что было для подводников немногим лучше. Ведь основным преимуществом любого, в том числе надводного рейдера была тайна текущего местонахождения.

Кроме этого, британцы активно использовали суда-ловушки. На внешне безобидном транспорте маскировались скорострельные орудия. Они приводились к бою за какие-то секунды – подлодке достаточно было всплыть и отправить досмотровую партию, как субмарина тут же расстреливалась из пушек, а отправленный на шлюпке десант брался в плен или расстреливался из пулеметов. Немцы с таким положением дел были решительно не согласны – их флот был значительно слабее, и подводные лодки оставались единственным способом как-то отвечать на английскую морскую блокаду. Но эта возможность британцами уничтожалась – а значит, кайзеровские штабисты чувствовали себя свободными перейти к неограниченной подводной войне. Именно поэтому транспорты стали топиться внезапно и без предупреждения. Никто даже не собирался действовать «по-джентльменски» – это могло стоить выполнения боевого задания и даже жизни.

Изо всей этой истории можно извлечь урок. Война – это понятие более широкое, чем боевые действия. Подписанные договоры будут действовать ровно до того момента, пока они приемлемы для всех участвующих в войне и подписавших их сторон. Как только выверенный в договорах баланс будет нарушен, его тут же перестанут соблюдать – потому что в по-настоящему большой и серьезной войне воля к победе будет во сто крат важнее каких-то там правил.

Поэтому важно понимать – если вы нашли отличный асимметричный способ изменить баланс, то мало все это провернуть. Надо быть готовыми к последствиям, когда асимметрично ответит уже противник. А он обязательно это сделает – уж будьте уверены.

Автор: Тимур Шерзад для издания ВЗГЛЯД