Испанскую газету восхитили "подвиги" нацистского пилота под Ленинградом

Испанская газета ABC восхитилась подвигами нацистского пилота Руделя под Ленинградом

Испанский автор восхищается «подвигами» убежденного нациста — пилота пикирующего бомбардировщика, явно героизируя его деяния. Ганс-Ульрих Рудель в годы Второй мировой войны «прославился» уничтожением с воздуха танков, также ему приписывают нападение на советский линкор «Марат». После поражения Третьего рейха «сокол Геринга» сначала сдался американцам, а затем сбежал в Аргентину.

Мануэль Вильяторо (Manuel P. Villatoro)

В 40-ые годы сражения разворачивались не только на земле, море и в небе. Они шли и в сознании людей. Junkers Ju-87, более известный как Stuka, был ярчайшим примером психологических уловок, которые немцы использовали, чтобы, мягко говоря, пугать своих врагов. Эти стратегические бомбардировщики пикировали на свою цель под рев сирены, которую называли «Иерихонской трубой», так они сеяли смятение и панику среди солдат союзников. В этом была логика, поскольку вызываемые ими разрушения были не менее известны, чем их характерный звук. А если это не так, скажите об этом Гансу-Ульриху Руделю (Hans-Ulrich Rudel), летчику-асу, который прославился, уничтожив более полутысячи танков. Это же почти ничего.

Однако Рудель прославился не только сбрасыванием 500-килограммовых бомб на бронетехнику противников. Несмотря на то, что он был одним из самых результативных охотников за танками за всю историю Второй мировой войны, его самая знаменитая охота разворачивалась не над сушей, а над холодными водами советского моря. Все случилось в сентябре 1941 года во время наступления Третьего рейха на Ленинград. Тогда Рудель подбил линкор «Марат», находившийся на службе уже три десятилетия и считавшийся гордостью Краснознаменного Балтийского флота. Вот как он описывает это в своих мемуарах: «„Марат" исчез в облаке дыма высотой около 400 метров; должно быть, моя бомба попала в снарядный погреб».

В результате взрыва погибло более трехсот моряков, а гигант весом почти 24 тысячи тонн лег на грунт. Победа, однако, оказалось пирровой; не помогло и то, что пилоты из его группы, эскадры «Иммельман» отправили на дно два корабля (крейсер и эсминец), и подлодку. Несмотря на это сражение и то, что группа армий «Север» избавила себя от морской артиллерии Краснознаменного Балтийского флота, силы Третьего рейха не смогли взять Ленинград, ключевой пункт в развитии операции «Барбаросса».

В итоге, чтобы избежать позора из-за потери одного из своих самых знаковых кораблей, Советский Союз после Второй мировой войны переименовал «Марат».

История Ганса-Ульриха Руделя началась в 1916 году в Силезии. Позвольте мне опустить утомительные подробности целой жизни, но я, однако, в обязательном порядке отмечу, что в Люфтваффе, военно-воздушные силы Третьего рейха, он вступил в 1936 году в возрасте всего 20 лет. По его же собственному мнению, это лучший возраст для пилота с точки зрения физических рефлексов. Однако тот, кто позже станет самым результативным асом Stuka не смог пройти отбор, чтобы стать летчиком-истребителем. Сам он в своих мемуарах элегантно обходит этот факт и просто говорит, что добровольно предпочел бомбардировщики.

«Однажды маршал Геринг, запросто с нами разговаривая, спросил, хочет ли кто-то из нашей группы присоединиться к эскадрилье Ju-87. Эти формирования были совсем недавно созданы, и там не хватало некоторого количества молодых офицеров. Я подумал: „Я хотел бы летать на истребителе, но, очевидно, придется мне довольствоваться бомбардировщиком". Дело в том, что бомбардировщики, тяжелые и маломаневренные машины, совершенно мне не нравились. Я поднял руку, и адъютант маршала внес меня в список. Через несколько дней мы получили приказ о назначении: почти весь поток был направлен на… истребители! Конечно, я был ужасно разочарован, но сделать уже ничего было нельзя: я буду пилотировать Stuka!»

Большую часть последующих лет Рудель был наблюдателем. Во время того ж вторжения на Балканы он был в тылу. Его задачей было обучать, пока остальные пилоты его группы сбрасывали бомбы на Грецию. Однако с началом операции «Барбаросса», вторжением в июне 1941 года в Советский Союз, для него все изменилось. Для будущего аса охота на бронетехнику началась спустя пять лет метаний и только благодаря его настойчивости. «22 июня в четыре часа утра по радио объявили, что мы находимся в состоянии войны с Россией. Я сразу же бросился в ремонтные мастерские, где стояло несколько машин эскадрильи. Уже никто не мог меня остановить».На Балтику

Испытание огнем для эскадрона «Иммельман» состоялось только в сентябре 1941 года. Тогда по приказу Вольфрама фон Рихтгофен (Wolfram von Richthofen; родственника мифического Красного Барона) пилоты группы получили назначение уничтожить Балтийский флот СССР, чтобы открыть дорогу на Ленинград для группы армий «Север». «Большие военные корабли представляли огромную проблему для сухопутных войск из-за тяжелого вооружения, поэтому Люфтваффе была поручена миссия эту угрозу нейтрализовать», — объясняет историк Кристер Бергстрем (Christer Bergström) в книге «Операция Барбаросса. Немецкое вторжение в Советский Союз» (Operación Barbarroja. La invasión alemana de la Unión Soviética). К тому моменту, по словам Руделя, город превратился в «неприступную крепость», которая бесстрашно ожидала прибытия немцев.

«Иммельман» вылетел к Финскому заливу 16 сентября, чтобы тщательно рассмотреть корабли. Среди них был и «Марат», линкор длиной в 184 метра, толщиной брони до 230 миллиметров, вооруженный двенадцатью 305-миллиметровыми пушками и тридцатью другими артиллерийскими орудиями. Корабль был одним из самых знаковых в Союзе, прослуживший тридцать лет. «Флот состоял из двух линкоров весом в 23 тысячи тонн: „Марата" и „Октябрьской революции", четырех или пяти крейсеров, в том числе крейсеров „Максим Горький" и „Киров", и нескольких торпедных катеров», — писал Рудель. Больше всего его поразило количество зенитной артиллерии, подготовленной Советами для встречи с Люфтваффе.

Похоже, командование эскадрона «Иммельман» вскоре пожалело, что раньше не принимало в расчет Руделя. За первые месяцы наступления летчику удалось поразить огромное количество целей. «Выполняя свою тактическую задачу, мы сражались в авангарде наших первых точек наступления», — рассказывает он. В тот момент излюбленными целями Ju-87 были бронепоезда, которые Советы использовали для артиллерийской поддержки пехотных подразделений, но не брезговали они и танками, которые сотнями производили на заводах. «С колоннами снабжения Советы отправляли огромное количество танков, в основном КВ-1 и КВ-2, а также Т-34. Мы сбрасывали бомбы на них и на зенитные батареи».

Испытание огнем для эскадрона «Иммельман» состоялось только в сентябре 1941 года. Тогда по приказу Вольфрама фон Рихтгофен (Wolfram von Richthofen; родственника мифического Красного Барона) пилоты группы получили назначение уничтожить Балтийский флот СССР, чтобы открыть дорогу на Ленинград для группы армий «Север». «Большие военные корабли представляли огромную проблему для сухопутных войск из-за тяжелого вооружения, поэтому Люфтваффе была поручена миссия эту угрозу нейтрализовать», — объясняет историк Кристер Бергстрем (Christer Bergström) в книге «Операция Барбаросса. Немецкое вторжение в Советский Союз» (Operación Barbarroja. La invasión alemana de la Unión Soviética). К тому моменту, по словам Руделя, город превратился в «неприступную крепость», которая бесстрашно ожидала прибытия немцев.

«Иммельман» вылетел к Финскому заливу 16 сентября, чтобы тщательно рассмотреть корабли. Среди них был и «Марат», линкор длиной в 184 метра, толщиной брони до 230 миллиметров, вооруженный двенадцатью 305-миллиметровыми пушками и тридцатью другими артиллерийскими орудиями. Корабль был одним из самых знаковых в Союзе, прослуживший тридцать лет. «Флот состоял из двух линкоров весом в 23 тысячи тонн: „Марата" и „Октябрьской революции", четырех или пяти крейсеров, в том числе крейсеров „Максим Горький" и „Киров", и нескольких торпедных катеров», — писал Рудель. Больше всего его поразило количество зенитной артиллерии, подготовленной Советами для встречи с Люфтваффе.

Из всех групп, направленных в тот день на сражение, первой прибыла третья, в которую и входил Рудель. Операция могла бы показаться идеальной, но, по словам пилота, этим гигантам они мало что могли противопоставить. «Нужно было принимать во внимание, что у них, вероятно, будет грозная зенитная артиллерия. Более того, бомбы с обычным взрывателем были бессильны, поскольку они взорвались бы на первом же бронированном мостике, разрушили бы большую часть конструкций, но корабль потопить бы не смогли». По словам аса, высшее руководство обещало удвоить заряд взрывчатого вещества, чтобы у них была хоть какая-то возможность, но уже в самом начале стало понятно, что это были просто слова.

Погода 16 сентября была ужасной, как и видимость. Несмотря на это Рудель одним из первых рассмотрел советский гигант. Об этом он сообщил своему начальнику, капитану Эрнсту-Зигфриду Стеену (Ernst-Siegfried Steen), по радио:

— Внимание. «Король-1» — «Королю-2», внимание.

— «Король-2» — «Королю-1», слушаю.

— Вижу прямо под собой большой корабль… Это, определенно, «Марат»…

Не успел Рудель произнести последнее слово, Стеен спикировал (со всей буквальностью этого слова) на свою цель. Рудель без раздумий последовал за ним. «Теперь я четко видел корабль. Это, без всяких сомнений, был „Марат". У нас было всего несколько секунд, чтобы оценить ситуацию и принять решение. Бесспорно, мы были одни против корабля. Другим эскадрильям просто не хватило бы времени, чтобы пройти через этот просвет, поскольку облака, как и корабли, постоянно двигались». Тактика была обычной: быстро и резко снизиться, выбросить смертоносный подарок и подняться прежде, чем разлететься на кусочки.

В очередной раз Стеен первым сбросил бомбу на линкор. Он попал, но всего лишь напугал экипаж. «Настала моя очередь. Нажимаю на спуск,… одна из бомб попадает в цель и взрывается в центре кормы. К сожалению, бомба весом всего в 500 килограмм не смогла нанести решающего урона. Я увидел, как разгорелось пламя, но понаблюдать за ним не успел, поскольку интенсивность зенитного огня нарастала», — пишет он в своих воспоминаниях. После подлетали все новые и новые Ju-87, но они были вынуждены отступить перед объединенной мощью всей зенитной артиллерии линкора. Рудель смог в тот день вернуться на базу, в голове у него крутился один вопрос: что, черт возьми, случилось с кораблем?

Несколько дней спустя после бесконечного количества миссий в тот же порт он наконец получил ответ на свой вопрос: сослуживцы Руделя обнаружили «Марат» в соседнем порту. Маленькой Stuka удалось ранить Голиафа, оставалось поразить его одним сильным ударом: бомбой в тысячу килограмм.

«21 сентября мы наконец получили 1000-килограммовые бомбы. Следующим утром самолет разведки сообщил о том, что „Марат" стоит в порту Кронштадта. Без сомнения, русские до сих пор были заняты устранением урона, нанесенного нашей атакой 16 сентября. Во мне бурлило нетерпение. Наконец-то у меня будет шанс показать, на что я способен. Я подробно расспросил пилота разведывательного самолета о силе и направлении ветра, точном положении корабля, зенитной артиллерии и т.д. Мои товарищи бесконечно спорили, я их избегал. Зачем взвешивать за и против, если я уже все решил! Проблема в том, чтобы оказаться над целью, об остальном я позабочусь».

В тот же день началась самая сложная миссия Руделя. Груженый новыми бомбами, вместе со своими сослуживцами он поднялся в воздух и направил свой самолет в порт Кронштадта. Несколько истребителей попытались преградить ему путь, но у них ничего не получилось, их сбили. Казалось, ничего не может встать между охотником и его жертвой. Вскоре вокруг засвистели снаряды зенитных орудий.

Stuka должна была больше напоминать гроб, чем самолет… Об остальном расскажет сам главный герой: «Пикирую […] под углом где-то 80°-90°. Уже вижу „Марат" через прицел, он просто огромный. Все его пушки направлены прямо на нас, и создается впечатление, что мы несемся на стену из огня. […] Центр корабля появляется точно в моем прицеле, и мой старый добрый Ju-87 продолжает свой курс, не колеблясь; даже новичок смог бы попасть в цель. Этот линкор просто огромный! По палубе бегают матросы, поднося снаряды. Я прижимаю большой палец к кнопке пуска, и спустя долю секунды отчаянно дергаю рычаг».

Его ноги дрожали, ведь он сбросил бомбу с высоты всего в 300 метров (обычно в целях безопасности ниже тысячи метров не опускаются). Рудель направил нос самолета вверх, чтобы попытаться спастись от этого безумия. Он изо всех сил тянул рычаг, иначе — смерть. «Скорость растет очень быстро, перед глазами стоит пелена, все помутилось, и я потерял представление о происходящем, но вскоре пришел в себя». Из ниоткуда по кабине разнеся голос его наводчика: «Поздравляю, мой лейтенант!»

Оригинал публикации: El mejor piloto nazi desvela cómo destruyó la bestia acorazada de Stalin en la Segunda Guerra Mundial

КСТАТИ

Вскоре начались работы по подъему «Марата». За месяц удалось кормовую часть частично отремонтировать и откачать воду, после чего башни №3 и №4 смогли вести огонь по противнику. При этом для усиления защиты, на палубу настелили гранитные плиты с набережной, позволившие выдерживать попадания снарядов немецких осадных батарей.

К концу 1942-го года была введена в строй и башня №2, в результате чего огневая мощь корабля, являвшегося фактически несамоходной плавбатареей, составила девять 305-мм орудий. А сам корабль по-прежнему числился линкором, хотя считать его таковым было кощунством.

Фашисты посчитали, что «Марата» больше не существует. Однако уже 31 октября шесть стволов главного калибра — третья и четвертая башни линкора — вновь открыли огонь по врагу. А спустя год — 3 ноября 1942-го — «заговорила» и вторая башня главного калибра. И так до последних блокадных дней дальнобойные пушки линкора вели контрбатарейную борьбу с тяжелой артиллерией противника, обстреливавшей Ленинград.

Прорыв блокады в январе 1943 года и последующее летнее наступление войск Ленинградского и Волховского фронтов резко улучшили оперативную обстановку под Ленинградом.

В следующем, 1944 году орудия линкора, которому к тому времени было возвращено его прежнее название — «Петропавловск», продолжали громить врага. Оценивая боевую деятельность морской артиллерии, командующий артиллерией Ленинградского фронта генерал-лейтенант Г. Ф. Одинцов утверждал, что «…в военной истории едва ли повторится пример классического использования морской артиллерии для нужд наземных войск, как беспримерная работа КБФ в Великую Отечественную войну…».

ucrazy.ru