Что угрожает продовольственной безопасности Китая
Китай – древняя земледельческая цивилизация, возникшая в оптимальных для растениеводства условиях – на обширных, преимущественно равнинных пространствах Восточной Азии, орошаемых полноводными реками и муссонными дождями. При этом на протяжении всей его многотысячелетней истории ситуация в Китае была такова: переизбыток ртов и недостаток продовольствия. Можно даже сказать, что суть «китайской мечты» – наконец-то наесться до отвала. Начиная с 1980-х эта мечта в основном была реализована. А в прошлом году китайские власти рапортовали: задача искоренения бедности и голода решена в масштабах всей страны.
Однако накормить наконец все население удалось только благодаря поставкам продовольствия из-за рубежа. КНР является как крупнейшим в мире производителем пищи, так и крупнейшим в мире импортером отдельных ее видов. Турбулентность на мировом рынке продовольствия, обострившаяся в последние годы, угрожает и интересам Китая, особенно если учесть, что им была провозглашена задача стать абсолютно самодостаточной страной в вопросе обеспечения основными продуктами питания. Украинский кризис может осложнить ситуацию еще больше.
На пути к продовольственной независимости
Китай – мировой лидер по производству и потреблению сельскохозяйственной продукции. При этом культура питания населения в последние несколько десятилетий стремительно меняется. Как говорят сами китайцы, сначала они «ели, чтобы наполнить брюхо» (чи бао), потом «ели обильно» (чи хао), а сейчас начинают «есть умело» (чи цяо).
Ключевая тенденция – изменение пищевых привычек. Веками китайцы питались в основном травой и кашей, но по мере того, как страна стала демонстрировать ошеломляющие экономические успехи, ее граждане начали есть все больше пищи животного происхождения, прежде всего мяса. Все более заметное место в их рационе занимают молочные продукты. Возникла мода и на различную экзотику (например, оливковое масло). Иными словами, сейчас китайцев заботит не столько количество еды на прилавках, сколько ее разнообразие.
В результате Китай стал крупнейшим игроком на глобальном рынке сельскохозяйственной продукции. Сегодня он покупает почти в два раза больше, чем продает. На долю закупок в КНР приходится более 60% всего рынка соевых бобов, от 15% до 30% рынка мороженой рыбы, солодового экстракта, фруктов, сорго и рапса. Китай в большом объеме закупает даже ту продукцию, по производству которой сам является мировым чемпионом (рис, пшеница) или входит в число лидеров (кукуруза).
В Пекине такое положение дел считается проблемой. Еще в опубликованной в 1996 году Белой книге «Продовольственный вопрос в КНР» говорилось: 95% потребления риса, пшеницы и кукурузы должно обеспечиваться внутренним производством. Задача достижения продовольственной независимости неоднократно ставилась и в так называемых «Документах № 1» (ихао вэньцзянь) – первых директивах года, которые публикуют Центральный комитет Компартии и Госсовет КНР. Символично, что, как правило, они посвящены вопросам сельского хозяйства – основе благополучия нации.
В вышедшей в 2019-м Белой книге «Продовольственная безопасность в КНР» эти задачи подтверждались, но были вписаны в рамки курса на создание «двойной циркуляции» – экономической модели, при которой большая часть производимого потреблялась бы в самом Китае и таким образом решалась задача независимости от мировых рынков. На этот раз в документе содержится призыв достичь «абсолютной безопасности» в плане обеспечения основными продуктами питания.
Между тем выполнение этой задачи затруднено рядом факторов. Во-первых, отсутствуют достаточные площади пахотной земли, чтобы можно было увеличить производство. С ростом благосостояния населения количество пригодной земли сократилось еще больше, так как бывшие сельские территории сейчас отдаются под жилую застройку и промышленные объекты. В результате на самое большое в мире население (примерно 20% всех жителей планеты) приходится лишь 7% мировой пашни.
Во-вторых, китайское сельское хозяйство страдает от изменений климата, исчерпания водных ресурсов и осушения ряда ранее плодородных районов. В-третьих, себестоимость производимого в Китае продовольствия неуклонно растет вслед за ростом зарплат и сопутствующих расходов (удобрения, ГСМ, оборудование). В то же время в некоторых других странах себестоимость падает или растет не столь быстро. Таким образом, без государственных субсидий китайские фермеры работают себе в убыток, поскольку не могут конкурировать с зарубежными поставщиками. Чтобы сохранить курс на самодостаточность в сельском хозяйстве, правительству пришлось повысить объем субсидирования, одновременно введя квоты на импорт.
В целом сейчас в Китае практически исчерпаны возможности для экстенсивного роста аграрной отрасли. Ко всему вышеперечисленному добавляются кризисы, вызванные внешними факторами.
Так, серьезный удар по продовольственной безопасности КНР нанесла развязанная Вашингтоном в 2018 году торговая война. В ответ на резкое повышение Дональдом Трампом пошлин на ввоз китайских товаров Пекин ввел аналогичные меры в отношении 659 наименований американской продукции, и самым важным среди них оказались соевые бобы – главная статья продовольственного импорта КНР. Пришлось резко перестраивать торговые цепочки, что вызвало настоящий переполох на рынке, однако в конечном итоге замену американской сое удалось найти в Бразилии.
Кроме того, по продовольственной безопасности бьют периодические эпидемии в животноводстве (например, вспышка африканской чумы свиней в 2018–2019 годах, из-за которой возник дефицит свинины), засухи и природные катаклизмы, которых в последнее время стало больше.
Спровоцированный пандемией коронавируса паралич всей мировой торговли – прежде всего морских перевозок – также сказался на сельском хозяйстве Китая, поскольку на протяжении двух лет наблюдались перебои в поставках удобрений и кормов, проблемы со сбытом продукции.
В результате начиная с 2020 года Китай стал активнее работать над обеспечением продовольственной безопасности. Резко увеличились закупки продовольствия впрок, позволяющие создать внушительный «неприкосновенный запас» еды. В прошлом году половина всех продуктов питания в мире была куплена китайцами. По данным Министерства сельского хозяйства США, в первой половине 2022-го продовольственные резервы Китая, сконцентрированные в руках государственных корпораций, достигнут 69% мировых запасов кукурузы, 60% риса и 51% пшеницы.
В прошлом году был принят Закон о борьбе с расточительным использованием продуктов питания, за которым последовали План борьбы с расточительством в сфере питания и План действий по экономии продовольствия. Общий смысл этих документов: необходимо как можно скорее добиться полной независимости в плане обеспечения четырьмя базовыми продуктами (рис, кукуруза, пшеница, соя), а так как значительная часть этих продуктов на самом деле идет на корм скоту и птице, то необходимо по максимуму использовать в комбикормах другое сырье, в том числе продукты переработки пищевых отходов.
Надо признать, что китайцы очень вовремя озаботились этими вопросами. Вслед за производственно-логистическим кризисом, вызванным пандемией коронавируса, весь мир будет охвачен новым глобальным продовольственным кризисом, связанным с событиями на Украине.
Российский фактор
Главные торговые партнеры Китая в сфере поставок сельхозпродукции – США и Бразилия. У американцев, несмотря на торговую войну, КНР продолжает в больших объемах закупать все ту же сою, а также говядину. Бразилия же является крупнейшим поставщиком в Китай сои (около 55% всех закупок), сахара, хлопка и свинины. Наиболее сильна зависимость Китая от бразильской сои, которой закупается 58 млн тонн – почти половина всего китайского потребления, оцениваемого в 110–120 млн тонн.
Цифры России на этом фоне выглядят скромно – чуть менее одного миллиона тонн, однако не стоит забывать, что речь идет о разной сое. Бразильская соя, как и американская, выращена при помощи ГМО. Россия же поставляет соевые бобы без добавления ГМО, которые идут на производство более качественных продуктов.
В целом Россия в последние годы добилась впечатляющего прогресса в области поставок пищевой продукции на китайский рынок. Несмотря на успехи отечественных кондитеров, мукомолов и маслоделов, основой нашего экспорта в Китай продолжает оставаться продукция без переработки: мороженая рыба и соя. На все виды зерновых (пшеница, кукуруза, ячмень) приходится около одного миллиона тонн экспорта. Из переработанной продукции на китайском рынке востребовано подсолнечное, соевое и рапсовое масло – в сумме еще около одного миллиона тонн ежегодных поставок.
В основном эти успехи были обусловлены благоприятной ценовой конъюнктурой: после падения курса рубля в 2014–2015 годах российская сельхозпродукция стала особенно конкурентна на мировых рынках. Собственно, главные потребители российского зерна – это не китайцы, а страны Магриба и Ближнего Востока (Египет, Турция, Алжир, Тунис, Иран, Саудовская Аравия). Однако присутствие российской продукции на китайском рынке планомерно росло начиная с 2015 года, когда Пекин снял ограничения на импорт зерна из России.
Объемы поставок могли быть еще больше, но логистическая инфраструктура оказалась не готова к повышенному спросу. Кроме того, турбулентность на мировых рынках, начавшаяся с пандемией коронавируса, заставила российское правительство периодически вводить различные ограничительные меры, в том числе заградительную пошлину на сою в 2021 году (сейчас она составляет 20%), а 15 марта сроком до 30 июня были введены ограничения на вывоз зерновых (пшеница, меслин, рожь, ячмень, кукуруза) за пределы страны.
Впрочем, в настоящий момент эти меры на торговлю с Китаем не влияют, поскольку запрет не распространяется на продукцию, которая будет продаваться по уже выданным Минсельхозом экспортным лицензиям. Что касается сои, то нынешняя ценовая конъюнктура на мировых рынках такова, что даже с учетом 20-процентной пошлины закупать продукцию в России выгодно.
Не будет преувеличением сказать, что при нынешних ценах Китай купит столько российской сои и зерна, сколько Россия сможет ему продать. Если бы Россия могла заменить те объемы продовольствия, которые КНР в последние годы закупала на Украине, то и они полностью ушли бы на китайский рынок. Однако, во-первых, России необходимо заботиться о собственном потребителе, а во-вторых, все та же неготовность логистической инфраструктуры не позволят ей быстро заменить украинских поставщиков. Это ставит Китай в затруднительное положение, поскольку проблемы с поставками с Украины в сложившихся условиях легко прогнозируемы.
Украинский фактор
В вопросе поставок сельхозпродукции Украина для Китая не менее важный партнер, чем Россия. Увеличению двухсторонней торговли способствовало как обесценивание гривны, наблюдающееся всё последнее десятилетие, так и активное вхождение китайского бизнеса в украинский агросектор. За последние годы на Украине заработали «дочка» китайской национальной корпорации COFCO, специализирующаяся на экспорте зерновых и масличных культур, и ряд других, менее известных компаний. Кроме того, с помощью украинской продукции Пекин старался дифференцировать поставки из США (кукуруза) и Австралии (ячмень) на фоне нарастания проблем в диалоге с этими странами.
Украина, как и Россия, за последние годы совершила серьезный рывок в развитии сельского хозяйства. По итогам 2021-го она стала мировым лидером по поставкам кукурузы (23%) и подсолнечного масла (почти 40%). В числе основных покупателей ее продукции помимо стран Евросоюза и Магриба находился Китай. Более того, в количественном исчислении Украина поставляла в КНР больше продукции растениеводства, чем Россия. Как ни парадоксально, во многом это происходило из-за того, что доставлять урожай с украинских полей в порты на Черном море (Одесса, Николаев, Херсон) и далее по морю, в том числе огромными судами класса «панамакс», проще, чем транспортировать российскую продукцию по перегруженным железным дорогам и через дальневосточные порты или же сухопутные переходы грузовиками.
В основном этот результат был достигнут Украиной за счет поставок кукурузы. В 2021 году на Китай пришлось 36% украинского экспорта этой культуры (8,5 млн тонн). Кроме того, Украина поставляла в КНР пшеницу, ячмень и подсолнечное масло. Поставки сои в последние годы сильно сократились, так как у китайских покупателей было много претензий к качеству товара – зачастую под видом немодифицированной продавалась соя ГМО. В прошлом году Украина продала Китаю чуть меньше 100 тысяч тонн.
Эскалация украинского кризиса поставила китайских потребителей в сложное положение. Прежде всего относительно поставок кукурузы с Украины, которые составляли почти треть всего китайского импорта этой сельхозкультуры (в 2021 году они достигли рекордного числа 28 млн тонн). Да, Китай сам по себе является крупнейшим в мире производителем кукурузы (272 млн тонн в 2021-м), однако структура сельскохозяйственного производства на 2022 год уже определена. Китайский госрегулятор направляет ее с помощью выделения субсидий фермерам на ту или иную сельхозкультуру, и быстро она измениться не может.
Между тем сельскохозяйственный сезон у украинских фермеров, по всей видимости, будет сорван. Причем не столько из-за спецоперации на востоке страны, сколько из-за дефицита удобрений и топлива для сельхозтехники даже в тех регионах, где боевые действия не ведутся. Поставки из России и Белоруссии на данный момент исключены, а возможность поставок из Европы сильно ограничена: как из-за собственной нехватки топлива, так и из-за сложностей с логистикой. Кроме того, не смогут должным образом функционировать украинские порты на Черном море, ориентированные как на разгрузку импортного топлива, так и на погрузку будущего урожая.
В свете всего этого Киев уже запретил вывоз из страны такой продукции, как мясо, сахар, гречка, просо. Для экспорта пшеницы, кукурузы и подсолнечного масла были введены лицензии, которые в конце марта, впрочем, отменили. По состоянию на 24 марта яровыми культурами на Украине было засеяно около 150 тысяч гектаров, что позволяет спрогнозировать общее уменьшение посевов как минимум на 30%. Причем наблюдается явный сдвиг от экспортоориентированных культур (подсолнух, кукуруза) в пользу гораздо более простых в производстве гороха, ячменя, овса.
В этих условиях Китай спешно начал искать альтернативу. Как ни странно, основной вариант – США. Несмотря на желание отказаться от американской продукции, Пекин был вынужден резко нарастить закупки кукурузы. По данным Министерства сельского хозяйства США, с начала марта он уже закупил 200 тысяч тонн кукурузы, что стало крупнейшей китайской покупкой за последние годы – всё то время, когда Пекин ориентировался на украинскую кукурузу.
Бразилия же, хотя и является вторым по величине экспортером кукурузы в мире, не сможет быстро нарастить поставки в КНР. Во-первых, лишних 8 млн тонн на экспорт у нее просто нет. Во-вторых, договоры о поставках по-прежнему не завершены из-за высоких фитосанитарных требований китайской стороны.
Отдельного упоминания заслуживает ситуация с подсолнечным маслом. По итогам 2021 года Украина поставила в Китай рекордный объем этой продукции – 1,08 млн тонн. Примечательно, что произошло это на фоне резкого сокращения продаж российского масла – на 40%, что объясняется ограничительными мерами российского правительства и введением «подсолнечного демпфера» до лета 2022 года. В целом 45-процентная доля Украины на китайском рынке выглядит впечатляюще (у России по итогам 2021 года – 20%), однако нужно учитывать, что весь объем закупаемого Китаем масла составляет чуть больше 2 млн тонн, что для полуторамиллиардного населения сущий мизер. Потерю украинского подсолнечного масла китайский потребитель легко компенсирует переходом на другие виды растительного масла.
Схожая ситуация и с ячменем. Китай закупал значительную долю ячменя именно на Украине (порядка 20% всего импорта), однако кормовой ячмень легко может быть заменен другим сырьем. Да и зависимость от пивоваренного ячменя в Китае нельзя назвать критической, поскольку в основном китайское пиво делается из рисового солода.
И лишь ситуация с прогнозируемой нехваткой украинской кукурузы выглядит пугающе. Впрочем, благодаря обширным резервам и своевременной дифференциации поставщиков для КНР даже она будет некритична. В отличие от стран Ближнего Востока и Магриба, которые в этом году, по всей видимости, столкнутся с самым настоящим продовольственным кризисом.
