«Энергетический Перл-Харбор»

Как 50 лет назад арабские шейхи обиделись на США и погрузили страну в тяжелейший кризис

Из-за боевых действий на Украине и антироссийских санкций над миром нависла угроза глобального энергетического кризиса. Цены на газ и нефть держатся на рекордно высоких отметках, и надвигающиеся холода вынуждают правительства многих стран задуматься о крайних мерах вроде уголовного наказания за «излишний» обогрев дома. Сегодняшние события все чаще сравнивают с энергетическим кризисом 1973 года, разразившимся из-за отказа арабских стран поставлять нефть союзникам Израиля в войне Судного дня. Арабские шейхи обвалили фондовый рынок США и оставили сотни тысяч американцев без работы. «Лента.ру» рассказывает, почему нефтяное эмбарго 1973 года стало одним из самых страшных послевоенных потрясений для США и как эти события навсегда изменили американскую политику.

Вечером 7 ноября 1973 года миллионы американцев прильнули к экранам телевизоров, чтобы посмотреть экстренное обращение президента Ричарда Никсона. Уже несколько недель они страдали от последствий войны, развернувшейся за тысячи километров от дома.

6 октября, в священный для иудеев праздник Йом-Кипур арабская коалиция напала на израильские позиции. Конфликт, который вошел в историю как война Судного дня, велся не только на военном, но и на экономическом фронте: 17 октября все члены Организации арабских стран-экспортеров нефти (ОАПЕК) ввели эмбарго на поставки государствам, поддержавшим Израиль. Нефть впервые была использована в качестве оружия, причем весьма успешно: развитые страны слишком привыкли к дешевому топливу с Ближнего Востока. Но особенно арабское эмбарго оказалось болезненным даже для Соединенных Штатов, крупнейшего производителя нефти и автомобилей в мире.

а послевоенные годы США превратились в одного из главных потребителей энергии. Американцы, составлявшие тогда 6 процентов населения Земли, использовали 30 процентов энергии, вырабатываемой на всей планете. Вскоре потребление нефти превзошло ее производство в стране, американская нефтеперерабатывающая отрасль практически перестала справляться со спросом на бензин, который рос одновременно с ударными темпами американского автопрома. А ведь нужен был и мазут для электростанций и отопления домов.

Так США оказались сильно зависимы от дешевой импортной нефти: почти треть используемого страной сырья завозилась извне, преимущественно из стран ОАПЕК, где себестоимость барреля подчас составляла 1 доллар. Такое положение дел в целом устраивало и власти в Вашингтоне, и американских производителей нефти, которые продолжали монополизировать отрасль, выдавливая с рынка мелких независимых нефтепереработчиков. Уже в начале 1973 года это привело к первым перебоям и нехватке бензина — впервые со времен Второй мировой войны.

Но в октябре, когда США пообещали помочь Израилю в начавшейся войне и арабские страны-производители нефти полностью перекрыли поставки, в стране возникла острая нехватка бензина и цены на топливо резко подскочили. Для американского потребителя, привыкшего воспринимать дешевое горючее как данность, это стало настоящим шоком.

Конечно, американские власти старались нарастить собственную добычу нефти и увеличить долю других энергоносителей вроде угля, одновременно сокращая расход топлива — например, с помощью отмены части авиарейсов. Но преодоление кризиса все равно требовало жертв со стороны рядовых американцев — именно о них Никсон и просил в своем обращении.

Близилась зима, и нефти могло попросту не хватить на весь отопительный сезон, поэтому президент призвал сограждан убавить термостаты по меньшей мере на 6 градусов, чтобы средняя температура в домах достигла 68 градусов по Фаренгейту (20 градусов по Цельсию). «Кстати, мой врач говорит мне, что при температуре 66-68 градусов вы реже болеете, чем при 75-78 градусах, если это вас утешит», — не слишком уверенно добавил Никсон. Он также призвал реже включать свет: для этого предлагалось «слегка» изменить расписание учебного года и рабочие смены на заводах. Но самое главное — он призвал поменьше расходовать бензин, например, пересев на общественный транспорт или используя автомобиль совместно с родными и друзьями.

Еще один нестандартный шаг, предложенный американским президентом, — ограничение скорости на всех хайвеях страны до 50 миль/час (около 80 км/час). По подсчетам администрации Никсона, медленное вождение позволило бы сэкономить свыше 200 тысяч баррелей в день. Конгресс поддержал президента и ввел общенациональное ограничение скорости, правда на уровне 55 миль/час. Президент также пытался подать личный пример: термостаты были отрегулированы во всех госучреждениях, включая Белый дом, а правительственным автомобилям было запрещено было развивать скорость выше 50 миль в час, за исключением случаев крайней необходимости.

Еще через пару недель, 25 ноября, Никсон вновь обратился к нации и анонсировал очередные меры по борьбе с кризисом. Среди прочего он призвал заправки прекратить работать по вечерам субботы и в воскресенье, чтобы на выходных как можно меньше людей садились за руль. И большинство АЗС прислушались к президенту, несмотря на то, что их никто не заставлял.

Но все эти инициативы не смогли существенно улучшить ситуацию, и США погрузились в кризис такой мощи, что советник Никсона назвал его «энергетическим Перл-Харбором».

Послевоенные сытые годы сильно преобразили США: вокруг мегаполисов разрослись гигантские пригороды, застроенные однообразными двухэтажными домиками с зеленой лужайкой, с цветным телевизором, кондиционером и гаражом на два автомобиля. Вождение машины стало неотъемлемой частью каждодневной рутины любого американца — и заводского работяги, и офисного клерка, и простой домохозяйки. На работу, к дантисту, в магазин, прачечную, банк или закусочную они добирались исключительно за рулем. Газета Los Angeles Times тогда даже подсчитала, что местная домохозяйка в среднем проезжала более 16 тысяч километров в год, занимаясь обычными бытовыми делами.

Нехватка бензина, последовавшая за арабским эмбарго, выбила почву из-под ног миллионов американцев. Американские дороги заметно опустели, а трафик замедлился — на таких низких скоростях не водили со времен Второй мировой, когда люди старались экономить резину. Из-за участившихся краж автовладельцам пришлось устанавливать замки на крышку бака. Перед заправками выстраивались огромные многочасовые очереди, и их владельцы вводили различные квоты и ограничения, чтобы хоть как-то регулировать поток покупателей. Например, на некоторых АЗС по нечетным дням могли заправиться только те американцы, номера чьих автомобилей заканчивались на нечетную цифру, а по четным — те, у кого номер заканчивался на четную цифру или букву.

Но даже с этой системой очереди продолжали растягиваться на несколько кварталов, а терпение автомобилистов — иссякать. Водители ругались с сотрудниками АЗС и друг с другом, доходило до драк и даже убийств. В городке Гэри, штат Индиана, мужчина попытался заехать вне очереди на заправку Shell, чтобы подкачать сдувшиеся колеса. Сотрудник бензоколонки ему отказал и велел встать в конец очереди из 20 с лишним автомобилей — взбешенный водитель выстрелил в заправщика в упор. Насилие происходило повсеместно, в разных уголках страны.

Тем счастливчикам, которым все же удавалось заправить бак, приходилось с каждым разом платить за это все больше и больше. С октября 1973 года по март 1974-го цена за баррель нефти выросла в четыре раза, с 3 до 12 долларов, а цены на бензин — с 38 до 55 центов за галлон.

Вечные ссоры в очередях, ограничение скорости и постоянный страх застрять в глуши с пустым баком больше всего изнуряли дальнобойщиков: из-за растущих цен на горючее их и без того напряженная и низкооплачиваемая работа становилась все более тяжелой. 3 декабря 1973 года терпение Дж. В. Эдвардса, 37-летнего водителя грузовика из Канзаса, лопнуло. Он остановил свою фуру посреди автомагистрали и обратился по рации к другим дальнобойщикам, призвав перекрыть трассу, — образовалась пробка на 20 километров. В течение следующих трех дней подобные забастовки прошли по всей стране, и обеспокоенные чиновники пообещали подумать над мерами, которые бы облегчили жизнь водителей грузовиков, но вскоре об этом позабыли.

Тогда дальнобойщики-частники, на которых тогда приходилось около 70 процентов грузоперевозок, решили объединиться и продолжить протесты до тех пор, пока власти не прислушаются. Самая крупная забастовка произошла в конце января — начале февраля 1974 года: ее участники прекратили все перевозки, заблокировали крупные дороги и даже «наказывали» тех, кто не присоединился к стачке, забрасывая проезжающие фуры кирпичами. Грузы практически перестали поступать в магазины, и в стране возник острый дефицит еды и товаров.

Разгневанные власти пригрозили применить военную силу, если водители не вернутся к работе. В итоге дальнобойщики и правительство заключили сделку: транспортным компаниям разрешили включить 6-процентную топливную надбавку в стоимость грузоперевозки и пообещали обеспечить грузовики дополнительным топливом. А дальнобойщики стали национальными героями и серьезной силой, к которой власти впредь прислушивались.

Энергетический кризис погубил тысячи предпринимателей, чей бизнес был заточен под автомобилистов. За предшествующие годы в США сформировалась целая культура drive-in: американцы могли поужинать в ресторане, посмотреть фильм, купить продукты и даже помолиться в церкви, не покидая салона машины. Поэтому из-за нехватки топлива закрывались не только АЗС, но и многочисленные придорожные магазины, мотели и забегаловки. Пострадали даже такие монополисты, как McDonald’s, Holiday Inn и Walt Disney — до развлекательных парков последнего просто перестали доезжать посетители.

До нефтяного эмбарго мечтой почти каждого американца была большая, мощная машина с восьмицилиндровым двигателем. Одна из самых популярных моделей — Ford Thunderbird — была длиной больше 5 метров, весила 2 тонны и проезжала в среднем 8,5 мили на галлоне бензина. И если во времена бесконечного и дешевого бензина такой расход горючего не отталкивал, а, наоборот, привлекал покупателей, считавших это показателем собственной успешности, то в разгар энергетического кризиса вождение подобного автомобиля стало непозволительной роскошью.

Автомобилисты продавали свои T-Birds и пересаживались на четырехцилиндровые машины, а новые модели прозябали без покупателя — продажи упали на рекордно низкую за десятилетия отметку. «Американский автомобиль, который так долго был символом богатства и расточительности США, умирает. Новые и подержанные автомобили стоят, как блестящие надгробия, в салонах и на стоянках автодилеров страны — нелюбимые, нежеланные и непроданные», — рассказывал репортер британского Thames TV.

Сильнее всего от энергетического кризиса пострадал автоконцерн General Motors. Прежде он был самой прибыльной промышленной корпорацией США, но уступил пальму первенства, как ни иронично, нефтяной компании Exxon. GM пришлось закрыть 15 из 22 сборочных заводов и три из четырех кузовных заводов, чтобы сократить избыток нераспроданных больших автомобилей и переориентировать производство на выпуск малолитражек.

Кризис ударил и по ближайшим конкурентам автогиганта Chevrolet и Ford: за следующие два года они были вынуждены кратно сократить производство. А миниатюрные «японки», наоборот, набирали популярность: с 1973 по 1975 год Honda нарастила продажи автомобилей модели Civic больше чем в два с половиной раза. Американский автопром со временем смог адаптироваться под изменившийся спрос, но полностью от нефтяного эмбарго так и не оправился: людям успели полюбиться более экономичные и компактные азиатские и европейские бренды.

Столкнувшись с беспрецедентным кризисом, США пытались не только купировать его последствия, но и избавиться от самого источника проблемы — арабо-израильского конфликта. В январе 1974 года госсекретарь США Генри Киссинджер посещает одну за другой ближневосточные столицы, пытаясь убедить враждующие стороны положить конец войне, — сопровождавшие его журналисты тогда впервые ввели в оборот термин «челночная дипломатия».

18 января попытки Киссинджера увенчались успехом: на 101-м километре шоссе Каир — Суэц делегации Израиля и Египта подписали соглашение о разведении войск. Через два месяца, 18 марта, арабские страны согласились снять нефтяное эмбарго, но при условии, если США также выступят посредником между Израилем и Сирией — в мае Киссинджеру удается и это.

Из-за кризиса 1973 года инфляция в США превысила 12 процентов, а американский фондовый рынок пережил один из мощнейших обвалов со времен Великой депрессии. Вашингтон попытался несколько изменить свою энергетическую политику, чтобы лучше подготовиться к будущим потрясениям. Конгресс одобрил проект нефтепровода из Аляски, который на пике поставлял до двух миллионов баррелей нефти в сутки. Было сформировано Министерство энергетики, развивалась атомная энергетика и возобновляемые источники энергии.

Демарш арабских шейхов затронул не только США —нефтяной кризис больно ударил и по странам Европы. Наученные горьким опытом, в 1974 году ведущие экономики мира учредили Международное энергетическое агентство для регулирования рынка энергоресурсов и координации в случае повторения подобных кризисов. В 1975 году главы наиболее экономически развитых стран мира — Франции, США, Великобритании, ФРГ, Италии и Японии — собрались под Парижем, чтобы обсудить будущее мировой экономики. Так возникла «Большая шестерка», в следующем году расширившись до «Большой семерки» за счет Канады. В 1990-х к группе присоединилась Россия, но после украинского кризиса 2014 года «большая восьмерка» вновь сократилась до «семерки».

Но США так и не решили главной проблемы — зависимости от дешевой арабской нефти. Как только эмбарго было снято, доля импортной нефти в экономике даже превысила докризисные показатели. Поэтому спустя буквально несколько лет, в 1979 году, американцы столкнулись с новым мощным энергетическим кризисом из-за Исламской революции в Иране: новые власти решили производить нефти ровно столько, чтобы обеспечивать только самих себя. В американских городах вновь возникли многокилометровые очереди на автозаправки — во многом, конечно, из-за паники среди американцев, испугавшихся повторения зимы 1973-го. Но так или иначе одна из сильнейших экономик мира в очередной раз понесла многомиллионные убытки из-за событий на Ближнем Востоке и даже спустя десятилетия так и не смогла вернуться к докризисным темпам роста ВВП.

Энергетический кризис 1970-х стал серьезным культурным потрясением, который подорвал сами основы американского общества и «американского образа жизни». Он подвел черту под сытым послевоенным 25-летием и разрушил иллюзию США о собственной неуязвимости и независимости от всего остального мира. Даже рядовые американцы осознали хрупкость своей экономики и зависимость от ближневосточной нефти. Это на десятилетия предопределило американскую внешнюю политику: США стали более пристально следить за ситуацией на Ближнем Востоке и не гнушались открыто вмешиваться в дела региона, в том числе используя военную силу.