Том Стоппард: «Злоупотребление свободой меня интересует в той же степени, как и злоупотребление авторитаризмом»

Это может показаться странным, как в дешевой рекламе, но вечер 16 сентября, безусловно, войдет в историю бывшего Русского драматического театра Литвы. Именно в этот день в уже Вильнюсском старом театре (ВСТ) впервые в Литве состоится премьера спектакля «Розенкранц и Гильденстерн мертвы».

Эта абсурдистская трагикомедия, написанная в 1966 году британским драматургом Томом Стоппардом, мгновенно стала хитом мирового театра. «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», пожалуй, самая известная и часто исполняемая пьеса автора, оказавшая наибольшее влияние на современный театр и драматургию. Несомненно, постановка Юрия Бутусова «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» в Вильнюсском старом театре станет и косвенным ответом на вопрос, почему ни один литовский театральный режиссер не решился штурмовать этот исключительный текст современного театра, хотя желающие и увлеченные этой пьесой были, говорится в пресс-релизе ВСТ.

Для того чтобы понять феномен этой пьесы, необходимо более внимательно взглянуть на исторический контекст. Что происходило в мире в 1966 году? Массовые антивоенные демонстрации в США, воевавших в ту пору во Вьетнаме, расцвет субкультуры хиппи и ее мирные протесты против этой войны, досрочные парламентские выборы в Великобритании, драма потери колоний (Кипр объявил о своей независимости от Великобритании в 1960 году, Ямайка и Тринидад – в 1962 году, Мальта – в 1964 году, Барбадос – в 1966 году и т.д.).

Во всем мире был как никогда актуален вопрос о свободе выбора. Не случайно идеи моральной ответственности, абсурда и бунта экзистенциалиста Жан-Поля Сартра стали столь популярны, а отказ философа от Нобелевской премии в 1964 году, объясняемый его нежеланием опускаться до уровня институтов, получил широкую поддержку молодых интеллектуалов Европы.

В художественный авангард того времени проникла группа деятелей, считавших, что свобода – это прежде всего моральная ответственность, что «в своем становлении человек должен осознать, что он морально ответственен за все и вся, что происходит в мире».

В то время Стоппард работал журналистом и театральным критиком, был известным в узких кругах молодым автором одного романа и нескольких радио- и телесценариев. Постановка пьесы «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» на Эдинбургском театральном фестивале „Fringe“ в 1966 году обросла легендами. Но факты таковы: спектакль был создан любительской студенческой труппой, а когда Стоппард в возрасте 29 лет присоединился к репетициям, режиссер и исполнительница главной роли покинули творческий коллектив.

В день премьеры в Эдинбурге спектакль увидели десятки людей, а в шотландской прессе появились статьи озадаченных критиков с заголовками: «О чем всё это, Том?».

В поезде, идущем в Лондон, драматург открыл “The Observer” и прочитал восторженную рецензию на «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». Стоппард получил телеграмму от агента актера Лоуренса Оливье, а через год пьеса была поставлена в театре Old Vic. “Sunday Times” назвала пьесу самым значительным театральным событием со времен триумфа драматургии Гарольда Пинтера, и, конечно, молодым талантом заинтересовался Бродвей. Сейчас, в возрасте 86 лет, драматург активно пишет, является общественным деятелем, его пьесы ставятся по всему миру. Т. Стоппард, который редко дает интервью, – остроумный и мудрый собеседник.

T. Стоппард, отвечая на вопрос, правда ли, что «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» – о судьбе и свободе выбора, ответил: «Это и правда, и неправда. Я могу сказать так: это пьеса о двух парнях в Эльсиноре, которые не знают, что с ними произойдет и что вообще происходит».

О современной драматургии автор говори еще резче: «Мне это не очень интересно. Мне нравится писать пьесы, мне нравится работать в театре. Я люблю смотреть спектакли, но не как драматург, а как зритель. У меня нет академического, социального интереса к театру. Я его не изучаю и не читаю о нем. Конечно, я читаю рецензии в газетах, но книги о театре – никогда. Я вообще не могу читать книги о себе. Это единственная литература, которую я просто не могу взять в руки. И еще потому, что я не выношу определенных мнений. Все, что мы можем сказать, правильно и неправильно одновременно. Я это почувствовал, когда впервые поставили мою пьесу «Розенкранц и Гильденстерн мертвы». Кто-то крикнул: «Это экзистенциалистская пьеса!». «Да, это верно», – подумал я. Позже кто-то сказал: «Это не экзистенциалистская пьеса». Поразмыслив, я согласился и с этим. Потому что все это бессмысленно, не имеет никакого значения...».

Пьеса T. Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» рассказывает о событиях трагедии Уильяма Шекспира «Гамлет» с точки зрения двух персонажей третьего плана – придворных Розенкранца и Гильденстерна. Действие пьесы развивается параллельно с событиями шекспировской трагедии, с краткими появлениями главных гамлетовских героев, разыгрывающих фрагменты оригинальных сцен. В промежутках между этими эпизодами Розенкранц и Гильденстерн обсуждают ход событий, не имея о них непосредственного представления. Они постоянно подбрасывают монетки, гадая, что выпадет – «орел» или «решка». Гильденстерн всё время проигрывает – постоянно выпадает «орел». Это его озадачивает – таким образом в самом начале пьесы возникает тема свободы выбора, фатализма и судьбы.

Пьеса T. Стоппарда была переведена на русский язык в конце 1960-х годов поэтом Иосифом Бродским, ничего не знавшим о ее авторе. Рукопись перевода хранилась в архиве журнала «Иностранная литература» и была опубликована в 1990 году.

Режиссер Юрий Бутусов, который ставит спектакль по одноименной пьесе в Вильнюсском старом театре, утверждает, что «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» очень удачно вписывается в контекст сегодняшнего дня и должна напомнить зрителям о потерянном рае, о невозможности полноты человеческого счастья.

- Вы написали сценарий к знаменитому фильму «Влюбленный Шекспир». Есть несколько очень убедительных исследований, доказывающих авторство другого человека. Вы действительно верите, что все эти пьесы написал безграмотный обыватель из Стратфорда по имени Уильям Шекспир?

• Да, верю. Мне это не кажется странным. Я понимаю исследователей, которые анализируют тексты и требуют объяснений. Важно понимать, что появление гения – это иррациональный факт. Не нужно пытаться объяснить, почему сын перчаточника стал самым известным драматургом.

- Вас называют «живым классиком», последним «рыцарем литературы», великим драматургом. Какое из этих определений Вам наиболее чуждо?

• Я немного был знаком с сэром Исайей Берлиным, однажды его встретил, и он сказал: «А, заходи, мы с тобой пообщаемся». Но я так и не зашел, потому что думал, что недостоин его времени. Он считал, я что-то знаю, но я на самом деле ничего такого не знал. И когда он умер, я прочитал некролог. В этом некрологе цитировались его слова о себе самом: «Я всегда чувствовал себя переоцененным». Я тогда подумал: черт возьми, надо же было все-таки сходить к нему, поговорить. Потому что он так говорил о себе, как я ощущаю себя снова и снова. И должен сказать: здесь, когда я общаюсь с замечательными людьми в театре, мне хочется их прервать и сказать: я не такой, я просто произвожу такое впечатление.

- Анна Ахматова когда-то сказала, что стихи растут из сора. А из чего растут пьесы? Личного опыта, интеллектуальных страстей, общественного контекста?

• У меня нет никакой программы. Нет плана, какие пьесы я хочу написать. Ко мне, слава богу, еще приходит вдохновение, и это большая удача. Я никогда не знаю, про что будет моя следующая пьеса, но мой разум, мой ум всегда занят, я всегда думаю о том, что происходит в обществе, размышляю о каких-то личных вопросах, но мне сложно это объединить и объяснить. Мои пьесы, как мне кажется, не похожи друг на друга, наверное, можно сказать, что в них больше общего, чем розного, но что я точно могу сказать: я осознаю момент, когда может родиться новая пьеса. Когда из миллионов тем (а они могут быть совершенно разными — от изменения климата до сюжетов газетных статей) возникает то, что может стать произведением. Конечно, всех заводят и стимулируют разные темы. И разные сюжеты.

- Есть темы, которые Вас волнуют на протяжении десятилетий?

• Пожалуй. Хотя у меня нет списка тем, как у палача, который смотрит, кому бы еще отрубить голову. Всю свою писательскую жизнь я размышлял как раз о том, что мы только что обсудили: мораль –это человеческий конструкт или она независима от человека? Но полагаю, каждый мыслящий человек так или иначе над этим задумывается. Другая тема, которая меня всегда волновала, это свобода самовыражения. И злоупотребление свободой для меня настолько же интересно, как злоупотребление авторитарностью.

Составлено по материалам зарубежной печати театроведом Ингридой Рагяльскене

Подробнее о спектакле «Розенкранц и Гильденстерн мертвы»: https://vsteatras.lt/ru/spektakliai/rozenkrancas-ir-gildensternas-mire